«Тогда исполни свою
службу, Муза; Я научу тебя, как (тебе к лицу)
Сделать, чтоб он не казался таким далёким, как он покажется сейчас» (101, 13-14).
В заключительных двух строках, повествующий бард подводит черту, изложенному выше. Но двусмысленность строк 13-14, столь очевидна, так как строки направлены, как метафорической Музе, так и в адрес «молодого человека», который являлся посредником между Музой и бардом, раньше до размолвки с автором сонета. Поэтому, как таковую исполнить «свою службу» должна Муза и её посредник «молодой человек». Строка 13: «Тогда исполни свою службу, Муза; Я научу тебя, как» подобает, является заключительным приёмом литературной риторики. Мной не только для рифмы, но и по смыслу добавлен фразеологизм «тебе к лицу», который означает «подобает», в скобках чтобы не нарушать структуру сонета.
Строка 14 продолжая риторическую форму приёма: «как (подобает)
сделать, чтоб он не казался таким далёким, как он покажется сейчас».
Но о ком идет речь в последней строке сонета?
Чисто риторически, можно сделать логический вывод, что строке 14 сонета 101, бард, говоря «он», как это делает любой поэт, имел ввиду поэта- соперника, если будет выполнять «свою службу» посредник Музы, «молодой человек». И второй смысл направлен, для исполнения «своей службы» самой Музе, в этом случае под словами «him» и «he» подразумевался сам адресат сонетов последовательности «Прекрасная молодёжь». Хочу отметить, что многие критики сошлись на мнении, что применение Уильямом Шекспиром приёмов литературной риторики в сонетах 100-103, выглядит, как «the form of intellectual showing off», «форма интеллектуального выпендрежа».
Однако, читатель имеет полное право соглашаться или не соглашаться с подобной характеристикой, данной критиками в отношении автора группы необычных сонетов. В конце концов, в елизаветинскую эпоху написание сонетов считалось частной перепиской, а желание автора, чтобы адресат сонетов возвратился обратно, было невероятно большим.
Критики об сонетах 100-103 в общем контексте всех сонетов.
Критик Дэвид Уэст, так отметил характерную особенность в содержании сонетов 100-103: «... страсти межличностного разрыва и отчуждения настолько накалились, что достигли кульминации в сонетах 100-103, где бард выражал своё сожаление по поводу того, что произошло». Хотя, до сих пор нет единого мнения критиков по какому поводу возникновения недомолвок во время кульминации страстей, описанных в этих трёх сонетах. Но возникший вакуум в отношениях между повествующим бардом и его адресатом, по всей видимости, является тщетной попыткой исправить их отношения. Где бард с полной уверенностью высказывался о том, что он всё еще любит молодого человека, адресата, так же сильно, как и прежде.
По этому поводу, исследователь Кэтрин Данкан-Джонс (Katherine Duncan-Jones) дала следующее заключение: «Все еще утверждая, что он замолчал, поэт заверяет, что он любит так же сильно, хотя и показывает это менее, опасаясь утомительного повторения сказанного ранее».
С позиций подобных отношений в 20-21-м веке некоторые исследователи творчества Шекспира выдвинули шаткую версию о многолетней гомосексуальной связи барда с молодым человеком, адресатом сонетов. В связи с чем придерживались длительное время этой версии, таким образом столь экзотическая версия грела душу и сердце увеличивающейся армии приверженцев нетрадиционных связей.
Но так ли, просто всё было в елизаветинскую эпоху? Исследовали снова и снова наступали на одни и те же грабли, пытаясь понять жизнь придворных аристократов и литературного бомонда 16-го века Англии через узкую призму своего видения мира 21-го века.
В дополнение к сонету 100, сонет 101 признан одним из двух единственных сонетов в полной последовательности, который поэт непосредственно обращается к Музе. Эти два сонета, в свою очередь, являются частью группы из четырех сонетов, 100-103, в которых поэт-оратор перекладывает вину за свое молчание с себя на Музу, оправдываясь за то, что не написал или, если написал, не написал должным образом. Даброу (Dubrow) отметил использование приёма «occupatio» или «prolepsis» это риторический метод «предвосхищения, упреждения любого из возможных возражений написанного или сказанного» (примеч. автора эссе).
С другой стороны, критик Стирлинг (Stirling) отметил различия 100-101 от 102-103 и от более крупной группы 97-104, и что, удаляя их, можно создать более связную последовательность (97-99, 102-104), связанные «...с темой отсутствия и возвращения». В качестве введения к последовательности предлагается новая позиция для 100-101 (100-101, 63-68, 19, 21, 105) которая
вместо того, чтобы просить вдохновения, бард требует у Музы объяснений, хотя теперь он полагает, что она оправдывает пренебрежение, которое поэт принимает за то, что истина красоты самоочевидна и не нуждается в дальнейшем приукрашивании. Именно, строках 2-3 и строках 6-8, автор сонета применил основные приёмы литературной риторики. В то время как остальная часть сонета 101 следует общепринятым шаблонам.
«Ответь, Муза: быть может, не скажешь ли, ты,