Выручает Валька Шпик. Пузастый, взлохмаченный выгоревшие волосы торчат во все стороны, он появляется, как всегда, неожиданно вывернулся из-за угла. Одна штанина у него подвернута до колена, другая прикрывает грязные пальцы босой ноги. Валька лихо насвистывает мелодию известной военной песни, которая начинается со слов «Пусть ярость благородная вскипает, как волна», и скрученным сыромятным ремешком ловко сбивает головки одуванчиков, растущих у забора. Ремешок, рассекая воздух, тонко гудит, а сбитые одуванчики словно взрываются, окутываются клубочком белого дыма.
Во, говорю я. Нашенский шагает Валька Шпик, мой дружок.
На щекастой физии дружка улыбка до ушей, в маленьких хитрых и нахальных глазках любопытство. Еще бы! Мимо нового мальчишки, да еще на нашей улице, Валька не пройдет.
Чего стоите? спросил Валька, помахивая ремешком. Спросил меня, а смотрит на Арика.
Стоим от нечего делать, ответил я.
А-а И без всякого перехода, с явным намерением заинтересовать Арика: С Туруханки иду Раков ловили Знаешь, там их сколько ого! Потом на костре сварили вкусные.
Чем ловили?
Как чем? удивился Валька. Руками. Залезешь в норку под водой, а он ка-ак тяпнет клешней, только держись!
Больно, наверно? подал голос Арик.
Валька добился своего. Хитро взглядывая на Арика, он тянет:
Не-е, не больно, только боязно. Лезешь в норку, а сам думаешь: вот-вот схватит А ты чего, у Пызи теперь будешь жить?
У какого Пызи? с недоумением посмотрел на него Арик.
Ну, у этого, у Пызнякова
Арик неожиданно рассмеялся: прозвище, видно, понравилось ему.
Ага, у Пызи
А Валька не отставал.
Эвакуированные?.. А откуда? И немецкие самолеты видел? Ну-у, бомбили? Не врешь?
Арик хмурится. Я перебиваю Вальку:
И чего ты пристал к человеку, как репей к собачьему хвосту? Отстань.
Валька надулся.
Нельзя спросить, что ли? Тогда я пошел.
Погоди Пойдешь завтра на рыбалку?
3
Мамы еще нет, а я уже на ногах. Уходя, она наказала сварить затируху. Для этого оставила горсть темной, словно песок, муки, четыре картошки и малюсенькую луковицу с блестящей прозрачной кожицей и остреньким кончиком-носиком. Я должен почистить и порезать картошку, налить в кастрюльку воды и поставить на газовую плиту кипеть. Потом ссыпать муку в чашку, подлить немного воды и растирать тесто в липкие катышки.
С луковицей тоже много возни. С нее нужно снять кожуру, мелко-мелко покрошить (слезы в это время из глаз ручьем текут) и на маленькой сковородке поджарить в постном масле. Запустив все это в кастрюльку, нужно подождать, чтобы варево прокипело, и тогда получится душистая, самая что ни на есть настоящая затируха. Мама иногда называет ее салмой по-башкирски. Откуда она это взяла, понятия не имею.
Я посматриваю на ходики, висящие на стене, и тороплюсь. Нужно успеть к приходу мамы. Но это не главное. Вчера мы договорились с Ариком и Валькой Шпиком, что пойдем на Кинель ловить пескарей. А когда их ловить лучше, как не ранним утром! Арик и слыхом не слыхал про пескарей, и мне хочется блеснуть перед ним умением ловить этих быстрых маленьких рыбок
Но вот затируха готова. Я с удовольствием уплетаю порцию, причитающуюся мне, заворачиваю кастрюлю в старую фуфайку, чтобы затируха не остыла до прихода мамы, и выхожу во двор.
Солнце светит уже вовсю, но еще прохладно. На траве видны крупные капли росы пройдешь, и ноги сразу делаются мокрыми. В лапчатых листьях клена, растущего у забора, громко чиликают и дерутся воробьи. Я поднимаю камешек и бросаю его в самую гущу зелени воробьи, целая стайка, с шумом слетают с дерева и исчезают за забором, отделяющим наш двор от соседнего.
Через этот забор нужно перемахнуть и мне, чтобы разбудить Вальку Шпика этого пузастого сонулю и болтуна, которого можно купить за пару казанков. У Вальки есть фамилия Максимов, а мы зовем его Шпик. Никакого секрета ему доверять нельзя разболтает всем, кому нужно и кому не нужно. За это мы не очень-то любим его, но у Вальки отец работает в пекарне, и в карманах Валькиных штанов всегда есть вкуснейшие ржаные сухари и твердые, как железо, бисквиты. С друзьями Валька щедро делится ими, поэтому мы стараемся не терять с ним дружбы.
Конечно, Шпик еще дрыхнет, хотя вчера чуть ли не клялся, что встанет раньше всех. Валькина мать, маленькая и худенькая женщина с гладко причесанными волосами, тихо зовет:
Сынок, вставай, за тобой пришли.
Сынок и ухом не ведет.
Валя, к тебе Вася пришел.
Валя громче сопит носом и натягивает одеяло на голову.
Вы его так не разбудите, говорю я Валькиной матери. Я уж знаю, как его надо поднимать
Ну поднимай, если знаешь, отвечает она и, махнув рукой, словно муху отогнала, отходит от кровати, на которой так сладко сопит Шпик.
Валька до смерти боится щекотки, поэтому я уверенно сдергиваю с него одеяло и начинаю щекотать под мышками. Валька продирает глаза и начинает визжать, как поросенок.
Уйди-и-и! тянет он на самой высокой ноте. Помру сейча-а-ас!
Ты встанешь или нет? злюсь я. Мы уходим, возиться с тобой некогда.
Валька вскакивает и хватается за штаны и рубашку. Натягивая их на себя, нудится: