Нет. Я всегда о вас только хорошо думала. Я согласна, теть Нюр. Все хорошо. А то уж извелась вся
И помни если что, я все на себя возьму. Мне все равно уж немного осталось
Да что вы! Мы еще поживем! Пошумим еще, как деревья на ветру.
На попутном
На попутном!
Они обнялись и неожиданно расхохотались.
А вы хитрая, Анна Михайловна! Я ведь тогда чей-то взгляд почувствовала, только не знала, что это вы
Да не хитрая. Я случайно тебя увидала. У меня окна-то и на ту, и на другую сторону, знаешь. Гляжу ты пробираешься с дипломатом, а потом из шалаша выходишь уже без него и переодетая Ну, тебе спокойнее стало?
Стало.
Давай завтра с утра я пойду поменяю купюру. Там крупные?
Очень. По сто.
Давай сейчас. Ты с утра на работу, а я в банк.
Нету.
Чего? Закопала?
Ага. В погреб спустила.
Вот дура-то! Да ведь на дачах по погребам шарятся, продукты ищут!
Да уж теперь дело сделано У тетки там погреба-то не видно, никто и не догадается, что он там есть
Тетя Нюра ушла, и Анна буквально всей кожей ощутила приблизившийся покой. Уже не шумело в ушах от напряжения и страха, не дрожали до онемения руки, не ухало сердце от страшных картин, которые она гнала от себя свершенное правосудие, одинокий Ванечка Она знала, что мысль материальна, а значит, даже мысленно нельзя допускать провала, поражения, иначе произойдет катастрофа. Кто знает, как в нашем непознанном мире борются между собой черные и светлые мысли возможно, как воины на поле брани. И если в реальном земном сражении вполне может победить черный воин, то кто даст гарантии, что в незримом нашем пространстве черные помыслы тоже не смогут победить? И вот теперь ей не надо было себя одергивать, сдерживать тетя Нюра ее успокоила так же, как в детстве мать. И вместе с покоем пришла уверенность все будет хорошо, прекрасно, замечательно!
Следующие несколько дней прошли в каком-то чаду Анне Михайловне после «пробного камешка» первого обмена удалось поменять две тысячи долларов, не привлекая ничьего внимания. Анна же в турагентстве, да не у себя в городе, а в Москве заказала две путевки, два тура один, естественно, с ребенком, во Францию, Италию и Португалию, на Азорские острова. Выбирали долго, решающей оказалась информация об экологии пляжных зон стран Евросоюза. Для всех троих была куплена подобающая одежда, и Ванечка, срочно привезенный из лагеря, обомлел, когда увидел свой новый летний костюм, отличные босоножки и много других вещей, необходимых для отдыха.
И когда обе Анны старая и молодая, держа с двух сторон за руки Ванечку, тихо, не привлекая излишнего внимания, сели в поезд и поехали в Москву, где для них открывался иной, беззаботный и радостный мир, наполненный новыми ощущениями и впечатлениями, то обе они отлично сознавали, что их справедливо можно считать самыми счастливыми людьми на всем белом свете
Над пляжем проносились звуки танго. Анна сидела под удобно устроенным тентом и смотрела на море, которое было здесь особенно бархатным, ласкающим, мягким и теплым. Она его любила. У самой воды играл Ванечка. У него были шарики, которые двигались сами по искусно устроенному пластмассовому кругу, и легкие, изящные самолетики, которые тоже умели описывать круги. Эти игрушки Анна купила ему в Риме, в магазине недалеко от собора святого Петра. Анна Михайловна плавала в очень смешной резиновой шапочке, похожей на ежа. Анна улыбнулась. Что ж, ей с этой женщиной легко, удобно, спокойно и удивительно хорошо. И для Ванечки семья стала на одного человека больше. Анна Михайловна помахала ей из воды. Анна ответила тем же, вскочила, подбежала к Ванечке и вместе с ним ринулась в воду. Втроем они взялись за руки и запели так, как Анна пела в детстве, когда они всей дворовой оравой купались в реке:
И все трое бросились с головой в воду, чтобы тут же вынырнуть и снова запеть, захохотать, обнимая друг друга, и всю эту землю, это небо, весь этот удивительный мир, все это блаженство, которое было рядом, вокруг них и в них самих
Александр РЫБАЛКА ПОХОЖИЙ НА ДРАКОНА
Глава 1. Говорите ли вы на блазоне?
По всей видимости, его пытали, хотя умер он от сердечного приступа, сказал врач. Не выдержал болевого шока.
Следователь Вильям Лимбург еще раз внимательно оглядел кабинет погибшего, барона фон Раппарда. Старый барон жил в доме один, если не считать немногочисленной прислуги. Как назло, в эту ночь в большом баронском доме осталась ночевать только немолодая уже горничная Марта (ее труп, найденный внизу, у лестницы, полицейские сейчас грузили в машину).
«На ограбление непохоже, подумал Лимбург. В комнате немало безделушек, за которые можно было бы взять неплохие деньги». Эту мысль подтверждали несколько купюр, оставшихся в ящиках стола, из которого выгребли все остальное.
Кабинет погибшего был довольно интересен большая библиотека, в которой изрядно порылись (однако искали не купюры, иначе перетряхивали бы все книги страницами вниз, здесь же обыску подверглись определенные разделы Лимбург сразу же решил посмотреть, какие), стена вокруг камина, украшенная мечами и пестро расписанными щитами В углу кабинета стоял манекен, на который был аккуратно накинут белый шерстяной плащ (не новомодный макинтош для защиты от дождя, а вроде тех, которые носили средневековые рыцари). Плащ украшал лишь вышитый черными нитками контур щита, перечеркнутый черным же крестом. На безголовой шее манекена покоилась черная муаровая лента, на которой висел железный крест.