Я засмеялась, но нервное напряжение не отпускало меня. Оно сидело где-то в моем подсознании и в течение вечера несколько раз усиливалось, а к концу ужина меня снова охватил страх.
Вообще-то говоря, все это выглядело как обычный шведский ужин с вареными раками.
Когда мы ровно в восемь вышли в сад, где в сгущавшихся сумерках пестрели георгины и ноготки, воздух был прохладный. По предложению Хедвиг мы взяли с собой Малявку и положили ее спать в роскошной спальне Виви Анн. Мета и ее рыжий обожатель были также приглашены. Мета явилась в ярко-красном платье с тремя нижними юбками, а Осборн, трогательно нарядный, в синем костюме и пестром галстуке. Адель Ренман порхала с четырьмя нитками жемчуга на шее и кольцом с бриллиантом на пальце, в облегающем голубом шелковом платье цвета ее глаз. Рядом с плотной фигурой Хедвиг, облаченной в цветастое платье, и грузной Йердой она казалась хрупкой пожилой фарфоровой пастушкой. Но Йерда Гуннарсон в простеньком черном платье и грубых дешевых туфлях была такой же непосредственной,
веселой и приветливой, как и у себя дома. Я тут же поспешила подойти к ней. Аларик любезно беседовал со стройной Виви Анн в желтом полосатом наряде, а Турвальд и Йерк, один в сером, другой в коричневом костюме, оживленно беседовали с Эйнаром, который явно был красивее и элегантнее их обоих. Вся эта сцена казалась мирной и живописной, как картина.
Едва Хедвиг подала Адели знак, как та весело захлопала в ладоши и пригласила нас на веранду. Мы последовали за ней й замерли от восхищения.
Веранда находилась на первом этаже, как раз под террасой. Окна веранды, украшенные желтыми бумажными фонариками, выходили на озеро. Стол, занимавший почти все пространство, был украшен гроздьями рябины и пучками укропа, а красные раки приглашали гостей поскорее приступить к трапезе.
Все мы и в самом деле проголодались, многие из гостей не ели ничего с самого утра в ожидании ужина. Когда наконец первый рак был положен на тарелку и вино из запотевших бутылок наполнило рюмки, Аларик Гуннарсон вздохнул с облегчением, но Адель ко всеобщему неудовольствию туг же приказала:
Перед каждой рюмкой положено петь застольную песню!
Мы с мужем переглянулись. Он родом из Бергслагена, где считают, что раков нужно есть по языческому обычаю, без принуждения, кто как желает, и запивать чем и как кому угодно. Но коль скоро он сидел рядом с хозяйкой дома, ему оставалось лишь подчиниться, и он голосом, натренированным в церковном хоре Скуги, зычно пропел:
Симпатичный у тебя муж. И платье на тебе, между прочим, симпатичное. Мне нравятся брюнетки, он удостоил улыбки и Виви Анн, и белое им к лицу.
Виски горячей каплей опустилось мне в пищевод, и меня перестал раздражать его развязный ласковый тон. Его светлые волосы приятно пахли туалетной водой, он ловко брал раков с блюда одного за другим холеными загорелыми руками. Меня поразил контраст между его руками и грубыми, узловатыми руками моего соседа крестьянина. И с наслаждением лакомясь сочной раковой шейкой, я покосилась на маленькие, быстрые, морщинистые руки сидевшей напротив меня Адели, мускулистые руки Эйнара и неторопливые, привыкшие к работе руки Хедвиг. Поймав мой взгляд, Хедвиг со смехом сказала:
Разве вы не знаете, фру Буре, что сравнивать руки опасно? Это предвещает чью-то смерть
Она и без того суеверна, пошутил Эйнар, не внушайте ей подобных вещей, Бога ради.
Женщинам не требуется внушать суеверные предрассудки, хмыкнул Аларик Гуннарсон, они рождаются с ними.
Адель, сидевшая напротив меня рядом с Эйнаром, хмыкнула точно так же, как ее брат.
Ты когда-нибудь видел, что я придаю значение приметам?
На ее вопрос он буркнул себе под нос:
Нет, чертовскому отродью ни к чему бояться темных сил.
Адель Ренман пила много, не меньше, если не больше Аларика и Йерка. С каждым тостом голос ее становился все более категоричным, под конец она лишь громко отдавала приказания, обращаясь главным образом к Хедвиг, которая с помощью Меты подавала на стол, а иногда и к другим, сидевшим за столом:
Принеси-ка еще пива, слышишь? Следи лучше за тостером! Открой окно пошире! Что? Комары влетят? Наплевать на комаров! Не видишь, что ли? Не хватает швейцарского сыра! На-режь-ка еще, да побыстрее! А теперь споем «Не пропустить ли мне рюмашку?» и все перейдем на «ты»!
Мы с Эйнаром привыкли к этому в университетской компании и тут же согласились, но Осборн и Мета покосились на его хозяев и громко захихикали. Я с беспокойством подумала, что они, должно быть, перебрали дозу крепкого вина.
Хедвиг сидела довольно далеко от меня, но я видела, что она подавлена. Светло-каштановая копна волос Йерка разлохматилась, он пил, уплетал раков, пел и шутил с Метой, но я не заметила, чтобы он разговаривал с Метой или хозяйкой.
Виви Анн, восседавшая во главе стола визави с хозяйкой дома, была, напротив, необычно разговорчива. Она через голову Йерды болтала с Эйнаром об университетских делах, но иногда смеялась шуткам своей остроумной тетки. Когда Виви Анн смеялась, лицо ее преображалось, она становилась почти хорошенькой. Турвальд оказывал внимание нам обеим.