Слепым поводырям следует расспрашивать о дороге, а не нащупывать ее в нравственной мгле собственных душ. Каким словом обозначить это стоическое блуждание во тьме, одному Богу ведомо. Только термин «терпение» здесь не подходит, потому как речь идет не о материальном, а о духовном, не о куске хлеба, а об обидах характера нравственного. Позволю себе одно личное воспоминание.
В 46-м году наш академический курс поехал в Ленинград на Кировский завод, выпускавший тяжелые самоходки с пушкой калибра 152 мм. Мы с женой были молодоженами, имели в хозяйстве две тарелки да две ложки, а магазины Ленинграда оказались заваленными посудой из странной пластмассы. Стоила она дешево, мы накупили вазочек да салатниц, с чем и прибыли в Москву.
Флегматизированный порох, сказал мой отец, повертев в руках наши приобретения. Первая мирная продукция.
Он не взрывается?
Если скопится много, может и рвануть.
Так вот, мы флегматизированный порох до поры, до времени. А посему необходимо всегда держать в уме, что же именно способно вывести нас из состояния нет, не флегмы, она нам не свойственна, а душевного равновесия. Что удерживает порох от взрыва?
Прежде всего впитанный с молоком матери страх, как форма памяти о беспощадности властей. Все волнения, восстания и бунты прошлого подавлялись с такой варварской жестокостью, какая и в страшном сне не могла присниться просвещенной Европе: знающие историю припомнят хотя бы публичную казнь стрельцов на Красной площади, почему в Москве никогда и не ставили памятников Петру Великому. А не знающие, поднатужившись, вспомнят хотя бы октябрь 93-го года. И все, все прочно закреплено в наших генах: Антоновский и Кронштадтский мятежи, раскулачивание, гулаговский озверелый террор, расстрел в Новочеркасске. И это на памяти трех поколений: потолкуйте со своими дедами да бабками.
Всем уж ясно, что ныне пребываем мы в неком межеумочном состоянии: уже не больны, но еще не здоровы, уже подкосились ноги, но тело еще не грянулись оземь, уже судорожно прикидываем, насколько хватит не с жиру скопленных денег, но еще вроде бы голод и холод не ломятся во все дома без разбору, но слезы еще не закапали с жалких сосулек нашего национального таланта не унывать. Еще поднаторевшие в обещаниях думцы наши витийствуют с прежним велеречивым пафосом, еще власти многозначительно на что-то намекают или столь же многозначительно помалкивают. Долог русский час. Дольше всех иных часов. Швейцарских, японских, американских
В таковой прострации отчаиваться еще рано, но работать уже затруднительно. В провале меж здоровьем и хворью исконный житель России привык лечиться домашними средствами: чаем вприглядку, банькой с веничком да рюмочкой под грибок (благо, столько их в этом году высыпало, что аж оторопь берет: к чему бы тихая радость сия?..). И аз грешен: прибег к тем же лекарствам, а потом эдак обессиленно завалился на часок. Сперва, как водится,
повздыхал немного, после чего впал в дремоту, в коей и привиделся мне «Сборник русских пословиц и поговорок» Владимира Ивановича Даля. И будто бы листаю я его и и читаю. Внутренним взором читаю, но вполне отчетливо и разумно.
«СЕЯЛИ РОЖЬ, А ЕДИМ ЛЕБЕДУ»
Точно предки наши своим внукам поддых врезали. Семь лет, на весь мир пыхом пыхтя, что-то обещающе сытное сеяли, а на зубах лебеда лебедой. Да оно и понятно, коли «НА КАЖДОГО ПАХАРЯ ПО СЕМЬ АХАЛЕЙ».
Семь в Думе, семь в Правительстве, семь в Президентской конторе. А сколько же их еще в разного рода Администрациях, Комиссиях, Комитетах, Органах и прочая, прочая, прочая! Семь по семь да еще на семь.
И все они «СЕМЬ ЛЕТ НА ОДНОЙ ДУДКЕ ПОБУДКУ ИГРАЮТ». И звучит она в переводе с барабанного боя на всем доступный язык следующим образом: «ЭТОТ ИЗЪЯН РАЗЛОЖИТЬ НА КРЕСТЬЯН».
Утешают: зато, рынок, ребята! Так ведь, как предки говаривали, «ПЛОХ ТОТ РЫНОК, КОЛЬ ХЛЕБА КУПИТЬ НЕ НА ЧТО». Опять утешают: свобода слова. Правду-матку все СМИ ежедень режут, аж кровь из телеэкранов брызжет. Спасибо, благодетели вы наши, это верно. «ПРАВДЫ ДЕВАТЬ НЕКУДА. ГОЛОВЫ ЛОМАЕМ, ТО ЛИ ВПРОК СОЛИТЬ, ТО ЛИ ДЛЯ ВНУКОВ СУШИТЬ». Минуточку, минуточку, а полная свобода передвижения? Организуйте товарищества хоть с ответственностью, хоть без всякой ответственности и за товаром в любую сторону. Деньги товар деньги, побольше инициативы. Так-то оно так, только ведь «ЗА МОРЕМ ТЕЛУШКА ПОЛУШКА, ДА РУПЬ ПЕРЕВОЗ СТОИТ».
Да, незрелый народ вам достался, господа бурмистры. Все сплошь лесу просят избенку починить, а барин все не едет, и рассудить некому. И предки зарок оставили: «НЕ СИЛЕН НЕ БОРИСЬ, НЕ БОГАТ НЕ СУДИСЬ». Так с петельки на пуговку и перебиваемся. Восьмая зима на носу, восьмая и хмурь на народном лице, и праздники не помогают. Как известно, «ВЕСЕЛОГО НРАВА УКАЗОМ НЕ СДЕЛАЕШЬ», а «В ХОЛЕРНЫЙ ГОД И ЛЯГУШКИ НЕ КВАКАЮТ».
Вот сколь трезво оценивал положение в собственной стране подданный России порою и на хмельную голову. А обстановка случалась и похлеще сегодняшней, поскольку в истории нашей сладкие и соленые начинки следовали друг за другом куда как затейливей, нежели в знаменитых тестовских пирогах. Однако предок наш стоически переживал эти перемены, что и породило в немецких головах успокоительную теорию относительно Великого терпения русского народа. Дескать, все прочие европейцы за каменья хватаются при куда более наваристых семейных кастрюлях и сносят свои Бастилии в считанные часы одного единственного дня.