Мэри! Рассмеялся отец. Кажется, мы близки к успеху в воспитании мужчины, и джентльмен к вашим услугам!
Уже дома, пересмотрев все покупки, совершенные сержантом Пэппером и Минни, устроив небольшое сражение на новых волшебных палочках, закончившееся вничью, мы, в конце концов, успокоились и чинно ужинаем со всей семьей.
* * *
Вечер, тридцатое августа 1991 года. Завтра Анна с мамой улетают на нашем самолете в Салем. А на поезд в Хогвартс, на следующий день, меня посадит папа. Дамы решили лететь на нашем самолете, наверное, матери с дочерью есть о чем поговорить. Портал, конечно, вещь хорошая, но не в этот раз. А эльф, кстати, тоже не может свободно трансгрессировать с континента на континент. Земля то, оказывается, круглая. Так просто слой магмы не преодолеешь. За этими раздумьями, меня, любующегося закатом с балкона, застает Анна. Наш балкон большой, монументальный. Тяжелые гранитные поручни нагрелись за день от солнца. Все вокруг увито диким виноградом и цветами. Цветы в кадках, напоминающие висячие сады Семирамиды, издают нежное благоухание. Тем не менее, я слышал, скорее, почувствовал легкие шаги по каменным плитам за спиной. Она слегка касается моего плеча, а я делаю вид, что увлеченно рассматриваю панораму столицы. Тогда ее ладошки закрывают мои глаза:
Ну, ты и толстокожий, брат мой
А ты уже топаешь по полу, смотри, начнешь неумеренно поглощать гамбургеры и чизбургеры в Салеме, балкон придется укреплять
Вот же паразит! Последний вечер дома, а ты решил меня снова вызвать на дуэль! Она отрывает ладошки от моих глаз.
По взаимной неписаной договоренности наш величественный балкон, с выходами из «личных покоев», территория только для мирных переговоров. Я поворачиваюсь кругом и киваю головой в сторону пары наших любимых кресел, где по вечерам, заключив временное перемирие, мы некоторое время вполне мирно общались. Сестренка в шикарном длинном, с золотым драконом на спине красном халате. Он надет на яркую шелковую пижаму. Она усаживается в кресло напротив меня, подтянув ноги под себя. Я с интересом смотрю на своего близнеца и отмечаю, что разговор с этой выдрой может быть вполне себе так приятным мирным и безобидным соревнованием в остроумии. Но, по-видимому, сегодня у нее есть вопросы
Как ты думаешь, Ал, почему меня все-таки ссылают в Салем? А?
Салемские ведьмы, судя по известному фильму, это звучит круто
А если серьезно?
Дамблдор не всегда объясняет родителям причины своих решений так сказала мама, отвечаю я.
На каникулах сможем обмениваться новостями, достижениями в магии, кажется, она не хочет больше гадать, а соглашается с неизбежной разведывательной «командировкой». Но ты, будешь
мне писать? Неожиданно спрашивает сестра.
Наверное неуверенно отвечаю я.
Я бы хотела увидеть Гарри, поговорить с кузеном, такая история, Авада Кедавра невольно выдает Анна причину своего истинного интереса к нашей будущей «переписке».
Ах, вот оно что! Я передам Гарри, что у него есть горячая поклонница в Америке
Алекс! Он наш брат! Мама рассказывала, что Дурсли это просто кошмар, а Гарри
Вырос худосочным очкариком со шрамом на лбу, рекламирующим автомобильный концерн «Опель»
Ты всегда был очень мил, маг милитарист!
Милая девочка, надежда Салемского кружка кройки и шитья
Она замолкает, обдумывая ответный удар, и вдруг начинает хохотать.
Кружок ха-ха чего? Кройки и шитья? Ха-ха ну ты и язва
Язва это ты, а я ха-ха я только учусь
Мы смеемся так, что с балкончика повыше нашего раздается голос мамы:
Так, всем быстро спать! Мальчики налево, девочки направо! Завтра рано вставать! Ну-ка марш в свои кровати! Папа и мама стоят на балконе, слегка обнявшись, смотрят на нас сверху, опираясь на перила. Мы явно мешаем им любоваться красивым закатом
* * *
Утром первого сентября отец отвез меня на вокзал «Кингс Кросс». Оставив наш крутой Лендровер на стоянке, мы прошли через площадь, лавируя в толпе туристов, и остановились у барьера, вернее, колонны между платформами 9 и 10. Накануне мы проводили маму и Анну, улетевших на Гольфстриме в Америку. Прощаясь, сестра подала мне руку, улыбнулась, но все-таки попросила, напомнила, как бы между делом, передать привет Гарри. Я не стал снова острить на эту тему, и просто кивнул ей в ответ. А она мне начинает нравиться, подумал я, наверное, мне будет ее не хватать. Анна махнула мне рукой на прощанье с трапа самолета, мама поцеловала, пожелав удачи в Хогвартсе, и они поднялись на борт. Минни улетела вместе со своей хозяйкой, а сержант Пэппер, стоявший рядом со мной искренне прослезился, провожая «коллегу».
Отец не стал провожать меня до поезда, щадя мое самолюбие и понимая желание выглядеть круто и самостоятельно. Он крепко похлопал меня по плечу и пожелал настоящей офицерской удачи. Все, что он считал нужным, он сказал мне накануне, дома. Главные наставления отца сводились к тому, что раньше половина Гордонов исторически училась в Слизерине и негодяями они не стали. Дело в том, что мама и папа всегда гордо отзывались о факультете и имени Годрика Гриффиндора, а история первой магической гражданской войны так тесно связана с Пожирателями Смерти и тем, что почти девяносто процентов их закончили Слизерин. Так что я для себя сделал однозначный вывод, что ни при каких условиях учиться в этом гадюшнике, если что, я не буду. Лучше уеду в Дурмстранг или рвану прямиком к дядюшке Джеффри. Но благоразумно о своем давнем решении я говорить родителям не стал. Я пожал руку папы на прощанье и решительно рванул сквозь барьер на платформу девять и три четверти. Странно, а почему не девять с половиной? Или это был бы уже намек на фильм, произведший на меня определенное впечатление? С такими веселыми мыслями, я вынырнул на тайной платформе. Гордон младший был одет в дорогой идеальный светло-бежевый летний костюм в тон к туфлям, дорогой чемодан-кофр катился за мной на колесиках. Магия невидимого расширения, да и небольшого облегчения груза, позволяла легко катить за выдвижную ручку свой багаж студента-первокурсника. Как то так вышло, что я не отличаюсь особой любовью к животным, птицам, рыбам или тем более к ползающим гадам. Наверное, я довольно таки жесткий, желчный и жестокий тип. Нет, в замке у нас полно попугаев, кошек, по территории разгуливают павлины, на водоемах фламинго, лебеди, но я всю эту живность всегда рассматривал как красивую неизбежную декорацию и не более. Ни к какой живности я не привязался. У Анны в комнате в огромной клетке вольере жил большой попугай ара, которого, естественно, она назвала Алекс, научила некоторым моим стандартным фразам, типа, «я старый солдат (моряк) и я не знаю слов любви», и совершенно справедливо опасалась за его безопасность. В Америку попугай не полетел, не на Гольфстриме, не своим ходом, не тушкой, не чучелом, он остался в Авалоне, ждать свою хозяйку на Рождественские каникулы.