Женщина, не сказав ни слова, вышла из автомобиля и с собачкой на руках пошла вдоль обочины, оглядываясь. Когда машина поравнялась с ней, она несколько театральным жестом, обозначавшим великодушие, показала, чтобы он ехал вперед, не беспокоясь о ней.
Отпусти собаку и садись в машину. Она пробежит этот километр до дома без хлопот.
Никуда она не побежит. Поезжайте, поезжайте.
Было видно, как он выругался за стеклом. Остановил машину и вынул из багажника огрызок полиэтилена.
Заверни лапы и хвост вот этой штуковиной.
Лапы собачки? спросила.
Разумеется, сказал.
На перекрестке с асфальтовой дорогой их поджидала белая «Нива» Ачаса, председателя колхоза, или «президента». Человек он был высокий, поджарый, слегка сутулый. Лицо загорелое, самоуверенное, властное. Увидев красные «Жигули», он вышел на середину дороги и махнул рукой, однако к машине не подошел, а, напротив, стал удаляться от нее в сторону, и Йонасу пришлось догонять его.
Еще раз здравствуй! сказал президент. Могу просить о малости?
Во-первых, поздравляю, сказал доктор. Прожить вам еще столько же!
Столько же никому не надо. Будем надеяться, что мне отмеряно меньше.
Я видел сотни людей на пороге прощания с миром, но не встречал ни одного, который отказался бы хоть от одного лишнего дня, сказал доктор. Притом любой ценой.
Это значит, что жизнь чего-то стоит, не так ли? оскалился «президент». Притом ее цена в ее краткости. Доктор, мне некогда летать в город. Посылать туда машину с с человеком против моих принципов. Мне нужна водка и коньяк на вечер. Раз вы уж едете, одна просьба Он подал Йонасу конверт. Вот здесь адрес магазина, который мне служит. Подай директору в руки. Здесь деньги и список, чего от него требуется. Могу положиться?
Разумеется.
Потом президент без вступлений спросил просто:
Она беременна?
Я был одурачен, сказал Йонас. Она под курткой прятала собачку, и со стороны мне показалась, что да.
Собачка ее друг. Когда она приехала к нам на работу, она поставила условие: «Имейте в виду, что я с собачкой». Ачас беспечно улыбнулся, и по загорелому лицу веером пробежали белые морщинки. Кажется, ему полегчало. Он этого и не скрывал. Я ей помог Если и вправду оказалось бы, что она «да», пойди объясни честному народу, что ты не верблюд. Встречаешь Ванткуса? Приведи его вечером ко мне.
Быстро ушел. Уехал.
У тебя дела в городе? спросил Йонас.
В суд мне нужно.
Неприятное?
Мне безразлично.
Потом он в зеркальце увидел, как она двумя пальцами притронулась ко лбу и что-то зашептала. Сперва ему почудилось, что она крестится, потом подумал, что она массирует
лоб, но для чего тогда эти заклинания?
Что обозначает этот жест? спросил Йонас и попробовал повторить игру пальцев на лбу.
Женщина смутилась. Ничего не сказала. Потом она вдруг попросила остановиться. Йонас смотрел, как она вынесла на руках собачку и поставила на землю, потом вылила из полиэтиленовой пленки нечто, что образовалось там за время поездки, отряхнула юбку и стала чистить ее травой. Потом подозвала собачку, на сей раз завернула ее всю в пленку и уселась в машину. Когда тронулись, он снова в зеркальце увидел движение пальцами по лбу.
И все-таки, что это? спросил.
Не знаю, как это объяснить Когда тебе вдруг тяжело, или неприятность, или страх что угодно, я делаю вот так, она двумя пальцами поочередно постучала по лбу. Это означает: «Рыжая, легче воспринимай!..» или: «К черту всех! Юмора больше!»
Я понял, сказал Йонас. А почему именно сейчас? Что случилось?
Вот именно, что ничего! вспыхнула женщина, и доктор подумал, что поначалу не заметил в ней такого темперамента. Ну, хорошо! Собачка написала на юбку. Юбка будет в пятнах. Машина будет пахнуть псиной. Я буду выглядеть дебилкой и простачкой! Ну и что?! Не жить из-за этого? Нет, нет Легче, легче, девка, все воспринимай!
Доктор закатился долгим смехом. Потом несколько раз попробовал проделать «легче-легче» на своем лбу.
Кто тебя научил этому? спросил сквозь слезы.
Вы решили называть меня на «ты»? спросила женщина. Это очень мило с вашей стороны
Прости-те. Это дурная привычка.
Я ничего не имею против, сказала женщина. Только мне показалось, что ваше «ты» такое немножко сверху. Так мне послышалось.
Не хотел этого, сказал доктор. Так кто вас этому научил все-таки? Он постучал по лбу. Мне это решительно нравится.
Личность одна. В тюрьме, просто сказала.
Женщина?
В нашей камере были одни женщины, она развела руками.
Если позволено доктору спросить, по какой статье вы сидели?
Она назвала статью и перечислила параграфы.
Мне это ни о чем не говорит, признался он.
Это за воровство.
А теперь вы работаете у нас в конторе бухгалтером?
Кассиром.
Въехали в город. На той стороне реки виднелись старая ратуша и крепость. Он взглянул на заднее сиденье.
Как зовете этого сукина сына? спросил и сам сморщился от произнесенной вслух глупости. Как зовут собачку, я хотел сказать?
Единственный Мой.
Разве это имя?
Если я его так зову, а он откликается, значит, может быть и так Но это я его так зову. Другие его никак не зовут. Он некрасивый и никому не нужный Единственный Мой, сказала нежно.