потопить и разрушить судно». «Говорят, продолжает Плиний, что в море близ Кадикса они появляются не раньше, чем наступают самые короткие зимние дни. Там на известный срок они укрываются в каком-нибудь спокойном и обширном заливе, где имеют обыкновение производить на свет свое потомство. Об этом, по-видимому, знают косатки ( Orcae), которые на них нападают. Сами косатки на вид таковы, что их не назовешь иначе как громадной, зубастой глыбой. И вот они врываются в эти тихие заводи и начинают рвать и кусать детенышей и самок, только что родивших или еще беременных. Косатки яростно вонзаются в своих жертв огромными и острыми зубами и гоняются за ними, словно галеры или военные суда с острыми таранами на носу».Хотя Плиний и пишет, что «дыхало у китов помещается на лбу, и поэтому они плавают близко от поверхности, выпуская в воздух целые смерчи воды, падающие затем вниз, как потоки дождя», он не берется категорически утверждать, что они дышат воздухом. И это странно, ибо тут же он приводит слова Аристотеля о том, что, «кроме них, по мнению многих писателей, дышат лишь немногие морские животные те, которые имеют внутреннее легкое, поскольку предполагается, что без него дыхание невозможно».Плиний думает, что китообразные пользуются легкими не для дыхания (вдоха), а для выдувания (выдоха) воды, но это его соображение опровергается его же последующим высказыванием: «Ни у китов, ни у дельфинов нет жабр. И те и другие животные дышат через канал, ведущий к легкому, причем у китов этот канал помещается спереди, а у дельфинов сзади». «Когда их побуждает к тому голод, они преследуют уходящую от них рыбу на большой глубине, задерживая при этом дыхание. Потом, чтобы вдохнуть воздух, они выпрыгивают наверх, как стрела, выпущенная из лука, и делают это с такой силой, что нередко поднимаются в воздух выше парусов и корабельных мачт».Плиний рассказывает о дельфинах множество историй, но все сведения биологического характера он заимствует у Аристотеля. Так, например, он сообщает: «Любопытно, что обычно они держатся парами самец с самкой. Детеныш у них рождается на десятом месяце, как правило, летом; иногда рождаются два детеныша сразу. Как и киты, дельфины вскармливают своих детенышей молоком и, пока те еще совсем малы и слабы, все время поддерживают их в воде. Даже когда детеныши подрастают, взрослые еще довольно долго сопровождают их так велика в них любовь к своему потомству».«Дельфин существо, расположенное не только к человеку. Он обнаруживает еще и любовь к музыке; звуки музыки, особенно звуки духовых инструментов, явно доставляют ему удовольствие. Он не смотрит на человека как на существо чуждое и враждебное, которого следует бояться. Он выплывает навстречу кораблям, прыгает и резвится поблизости от них, плавает с ними наперегонки и всегда их обгоняет, даже если судам благоприятствует попутный ветер».«Во время принципата божественного Августа один дельфин, заплывший в воды Лукрина, чрезвычайно полюбил некоего мальчика, сына простого бедняка, жившего в Байях. Мальчик ходил в школу в Путеолы; по пути он останавливался, окликал дельфина: «Симо, симо!» (что значит «курноска») и бросал ему в воду крошки хлеба, который бывал у него при себе. Так он привадил и приручил дельфина. Я не стал бы рассказывать эту историю, если бы она не попала в сочинения Мецената Фабиана, Флавия Альфа и многих других авторов. Итак, в какое бы время дня мальчик ни позвал его, дельфин, даже если его и не было видно поблизости до этой минуты, быстро появлялся из морских глубин и, поев с руки мальчика, подставлял ему свою спину, предварительно спрятав, как клинок в ножны, свой острый плавник. Мальчик садился верхом на дельфина, и тот отвозил его в Путеолы в школу, пересекая большое водное пространство, а потом таким же образом отвозил его обратно. Так было несколько лет, до тех пор пока мальчик не заболел и не умер. После этого дельфин часто появлялся у привычного места опечаленный и скорбящий. Наконец, он умер и сам от тоски, в этом никто не сомневался». «А еще прежде, говорят, была подобная же история с мальчиком из города Иассе, продолжает свои рассказы Плиний. Любовь и привязанность дельфина к мальчику были там всем известны. И вот однажды, когда мальчик вышел на берег, дельфина, который не в силах был с ним расстаться, выбросило на песок и он задохнулся. Александр Македонский сделал этого мальчика жрецом Посейдона, считая, что такая любовь является благим предзнаменованием»,Плиний рассказывает и другую историю: «Несколько лет тому назад другой дельфин у африканского побережья близ Гиппона, или Диаррита, таким же образом кормился с рук, подпуская к себе людей, играл с купающимися и возил тех, кого сажали ему на спину. Однажды проконсул Флавиан умастил его какой-то мазью.
Дельфин впал в бесчувствие, по-видимому, под влиянием совсем нового для него запаха, так что волны носили его как мертвого. После этого он долго избегал людей, словно оскорбленный человеческой несправедливостью. Потом он вернулся и стал по-старому являть все то же диво. Приезжавшие взглянуть на него влиятельные особы стали причинять жителям Гиппона большие неприятности, так что им пришлось убить бедного дельфина».Гегесидем пишет, что в этом же городе Иассе был другой мальчик, Гермий, который тоже разъезжал по морю на дельфине. Как-то раз в море внезапно поднялась буря и страшное волнение. Дельфин привез мальчика на берег уже мертвым. Считая себя виновным в его смерти, дельфин не вернулся больше в море и умер, задохнувшись на суше.То же самое приключилось, как пишет Феофраст, и в Навпакте. Да всех случаев и не перечислить. Амфилохийцы и жители Тарента также рассказывают похожие истории о дельфинах и мальчиках. Зная все это, легче поверить и в рассказ о кифареде Арионе: когда моряки, желая захватить деньги, заработанные Арионом благодаря его искусству, собрались уже бросить его в море, он попросил, чтобы ему дали сначала сыграть на кифаре. На звуки его песни вокруг корабля собрались дельфины. Тогда он прыгнул в море, и один дельфин доставил его на своей спине целым и невредимым до берега, к городу Тенару.У самих дельфинов есть между собой некое общественное содружество. Когда царь Карий поймал однажды дельфина и держал его в порту на привязи в воде, туда приплыло огромное множество дельфинов. Они выражали своим видом такую скорбь и мольбу о пощаде, что царь в конце концов приказал отпустить дельфина на свободу. Кроме того, маленьких дельфинов всегда сопровождают и защищают более крупные. Люди видели также, как дельфины охраняют своих умерших сородичей, дабы они не стали добычей хищных морских тварей.Плиний рассказывает еще одну длинную историю о том, как дельфины помогали рыбакам ловить кефаль в лагунах у берегов южной Галлии. Кефаль обычно живет в лагунах, но во время самых больших приливов отмели заливало волной и образовывался пролив, через который кефаль уходила в море. Прилив часто бывал настолько силен, что рыбаки не могли протянуть своп сети поперек этого пролива: их все время сносило водой. Тогда рыбаки начинали кричать: «Симо, симо!» и очень скоро на их зов появлялась большая стая дельфинов. Дельфины выстраивались в ряд у входа в пролив со стороны моря, а рыбаки забрасывали сеть в мелких местах, закрепляя ее шестами; потом дельфины же загоняли рыбу в сети. После окончания ловли дельфины набрасывались на рыбу, не попавшую в сети, и поедали ее. Они не уходили сразу обратно в море, откуда их вызвали рыбаки, а держались поблизости от берега до следующего дня, не удовлетворенные наградой, полученной в первый день. В следующие дни лова дельфины снова получали рыбу, а кроме нее еще и крошки хлеба, смоченного в вине, которые были им очень по вкусу».Существует еще легенда об Имрагене, рыбаке с мавританского побережья, который имел обыкновение свистеть, выходя в море на лов. На его свист появлялись дельфины и загоняли к нему в сети рыбу, особенно крупную кефаль.Наиболее обширные сведения о китах в средневековой литературе содержатся в скандинавских и исландских источниках, особенно в норвежском «Королевском зерцале» ( «Speculum Regale»), созданном примерно в середине XIII века. В «Зерцале» описываются различные виды китов, которые обитают в морях, омывающих Исландию. Если верить «Зерцалу», киты едва ли не главный предмет разговоров и сказаний народа этой страны. В книге говорится, что у косаток, или китов-убийц, как их еще называют, «зубы, как у собак», и что они так же нападают на других китов, как нападают собаки на других животных. Косатки собираются стадом и бросаются на больших китов. Если стадо косаток встречает одного большого кита, хищники окружают его и начинают кусать и рвать на части, пока он не умрет, хотя в битве кит может убить многих из своих преследователей сильными ударами могучего хвоста.Голова гренландского кита, говорится в «Зерцале», чрезвычайно велика: она составляет треть всего его тела. Дальше идет замечательное описание привычек этого животного. «Рыба эта живет «чисто», ибо, как говорят, она не ест никакой пищи, кроме темноты и дождя, падающих в море. И когда кита ловят и вскрывают его внутренности, то в желудке у него не находят ничего нечистого, как это бывает, если разрезать другую рыбу, которая ест обычную пищу. У кита желудок чистый и пустой. Он не может широко открыть рот, так как когда рот открыт, ус, который у него там растет, поднимается, и это часто становится причиной смерти кита, ибо закрыть рот он уже не может. Кит не причиняет вреда судам у него нет зубов. Он рыба жирная и очень вкусная». Нет ничего удивительного