Андрей тоже врал и строил из себя мажора, утомлённого светскими вечеринками, устрицами и дорогим шампанским. Это была ярмарка лицедейства, настоящий живой театр! А потом все эти дети олигархов и мажоры прощались друг с другом и торопились на последний поезд в метро, чтобы успеть к себе в Выхино или Бибирево.
И только Андрей, чувствуя в глубине души некое превосходство, пешком возвращался в квартиру на Малой Бронной, где его ждали Инесса Ивановна, а также кошки: чёрная Туся, рыжая Люся, серая Муся, белая Буся и трёхцветная Куся.
6. Визит племянника
Незаметно пролетела осень. Андрей по-прежнему трудился курьером в своей мутной, непонятно чем занимающейся, фирме и продолжал надеяться на большее. Он до сих пор не получил ответа ни от одной из звукозаписывающих компаний, но всё ещё не терял надежды. Вот только сохранять оптимизм с каждым месяцем становилось всё сложнее и сложнее, им постепенно овладевала вязкая хандра, совпавшая со сменой сезонов.
Московский декабрь окончательно его доконал: серость, слякоть, мерзость и хмарь, низкое свинцовое небо над головой, хлюпающая снежно-грязевая жижа под ногами, влажный ледяной ветер, пробирающий до костей В эту свою первую столичную зиму Андрей переболел всем, чем только можно ангиной, бронхитом, отитом, гриппом, словно организм сказал ему: стоп, я так больше не могу!
Его периодически накрывало диким отчаянием, замешенным на беспросветности и безысходности. Андрей не мог избавиться от чувства липкого обдирающего одиночества, которое особенно усиливалось по ночам. Стыдно было реветь, как маленькому, поэтому он просто стискивал уголок подушки зубами в своей комнате, чтобы не разбудить старуху, и давился слезами. В такие моменты он даже завидовал Инессе Ивановне: у неё были хотя бы кошки. Они спали в её постели кто-то в ногах у хозяйки, кто-то на подушке, кто-то под боком. Наверное, не так страшно и одиноко засыпать в холодной постели, если рядом с тобой мурчат тёплые пушистые морды
Всеобщая подготовка к новому году только усиливала ощущение душераздирающего одиночества, Андрей чувствовал себя чужим на этом празднике жизни. А вот старуха, напротив, была очень воодушевлена: она обожала всю эту предновогоднюю суету и гоняла Андрея по магазинам и рынкам, чтобы он заблаговременно закупился мандаринами, зелёным
горошком, консервированной кукурузой, крабовыми палочками, свиными ножками для холодца и сгущёнкой для торта.
Знакомься, Андрюшенька, представила хозяйка, мой племянник Николай.
Андрей взглянул на племянника с умеренным интересом до этого ни один из родственников Бестужевой не удостаивал её своими визитами и, буркнув что-то дежурно-вежливое в качестве приветствия, принялся раскладывать продукты на полках в холодильнике. На гостя он больше не смотрел, но, обернувшись, нечаянно поймал тяжёлый мрачный взгляд в свою сторону, от которого сразу стало неуютно.
Андрей торопился поскорее выложить продукты и свалить к себе в комнату, чтобы не мешать милой родственной беседе, однако, едва он захлопнул дверцу холодильника и собрался ретироваться, в спину ему негромко, но выразительно кашлянули:
Выйдем на балкон, покурим?
Андрюша не курит, прежде, чем он успел ответить, вмешалась Инесса Ивановна; в голосе её звенели обеспокоенные нотки.
Ничего, нам с ним всё равно потолковать надо, продолжал настаивать племянник. Андрей обернулся и увидел, что тот ухмыляется, демонстрируя серебряные коронки на передних зубах.
Ну, давайте выйдем, он с нарочитой небрежностью передёрнул плечами и послал ободряющий взгляд Инессе Ивановне, чтобы она не нервничала понапрасну.
Не дожидаясь Николая, Андрей первым двинулся к выходу из кухни. Он не оглядывался, но слышал, как скрипнула табуретка и за спиной раздались тяжёлые шаги.
На балконе Николай достал пачку Примы, щёлкнул зажигалкой и жадно затянулся. Андрей продолжал молчать, упираясь руками в перила и глядя на заснеженные московские улицы. Он не заводил разговор первым ждал, когда его начнёт Николай.
Может, всё-таки курнёшь? милостиво предложил тот, протягивая пачку.
Андрей помотал головой:
Вам ведь уже сказали, что я не курю.
Николай рассматривал его с насмешливым любопытством.
И откуда же ты, такой красивый, вдруг нарисовался? полюбопытствовал он вроде бы миролюбиво, но в голосе его явственно звучало предостережение. Из каких таких ебней нашей необъятной Родины?
Андрей кашлянул.
Ну, вообще-то я здесь уже несколько месяцев живу. А вот вы точно нарисовались на моей памяти в первый раз. Из каких вы ебней, я тоже не знаю.
А ты не слишком борзый, пацан? Николай зыркнул на него исподлобья. Думаешь, очаровал бабку и дело в шляпе, хата в центре столицы теперь твоя?
Андрей пожал плечами и спокойно отозвался:
И в мыслях не было.
Даже не мечтай! Николай помахал указательным пальцем перед его носом. Эта квартира нам достанется. Моей семье, он выделил интонацией слово моей.
Андрей едва заметно поморщился. Глупый получался разговор, совершенно нелепый, если учесть, что никто даже не думал претендовать на старухину квартиру. Но почему-то успокаивать Николая не хотелось, этот тип был ему крайне неприятен. Хотелось, наоборот, вывести его из себя. Взбесить до трясучки!