слезы не проронила. И я знаю вижу! что ночами в подушку она тоже не плачет.
Этот дом, мачеха обводит его широким, уже абсолютно хозяйским жестом, и кое-какие активы, мне удалось спасти исключительно на собственном энтузиазме.
У меня был счет Я с трудом разлепляю губы, деревянный, безжалостно искусанные губы.
Был, она даже не скрывает ироничный акцент.
Мне нужны эти деньги, Вика.
Между нами никогда не было теплых отношений. И я бы лучше язык себе откусила, чем позволила себе хоть каплю унижения перед ней. Но я правда хочу этот диплом. Я далеко не идеальная девочка, но я пашу на этот диплом с отличием, как проклятая, потому что хочу строить карьеру, пойти работать не в какой-то бутик, продавать дорогие парфюмы в надежде, что однажды туда сквозняком надует успешного мужика. Я хочу работать, зарабатывать и быть, черт подери, сама себе папиком!
Вика, мне осталось всего полтора года.
Я знаю, Крис. Ее лицо тупо каменное.
Пожалуйста Вика Меня вот-вот стошнит от унижения, но мне правда нужны эти деньги. Они же и так мои! Это мой счет!
Мне пришлось закрыть твой счет, Кристина, спокойно, тоном рачительного бухгалтера, сообщает мачеха. И потратить эти средства на то, чтобы сохранить дом. Ты ведь даже не знала, прожигая жизнь за океаном, что он был заложен, правда?
Я чувствую, как из моего тела медленно, со скрипом и режущей болью во внутренностях, выскальзывает последняя чертова спица. Последняя, мать его, спица, удерживающая меня собранной и ровно стоящей на ногах.
Падаю, униженно сползаю ей в ноги.
Как грязная тряпка.
Скребу ногтями пол в сантиметре от ее дорогущих «лодочек».
Не траурных. Бежевых. С кокетливыми бантиками.
Вика я обещаю Горло хрипит, как будто нашпигованное битым стеклом. Я верну тебе все до копейки, как только встану на ноги. Клянусь Пожалуйста мне очень нужны деньги
Тебе двадцать два, Крис, слышу сверху ее ни на полтона не изменившийся безжизненный голос. В твоем возрасте я уже умела содержать сама себя. Почему бы тебе тоже не попробовать, ради разнообразия?
Подаренные моим отцом украшения хранились дома в сейфе я жила в общаге наравне со всеми студентками и не сильно афишировала свой статус «доченьки богатого папы». Где мне было светить бриллианты и эксклюзивные серьги? Что с ними случилось потом я не знаю. То был наш последний с Викторией разговор. Денег у меня осталось только на билет до Лондона.
Больше я ни разу никак не контактировала с этой сукой.
Хотя пристально следила за ее жизнью. Стала настоящим, блядь, гуру сталкеринга.
Ровно через месяц после того, как остатки моего отца закопали в землю, Виктория вернулась «в свет». Раньше у нее ни одной соцсети не было отец всегда строго следил за тем, чтобы ни она, ни я, не скомпрометировали его ненужными постами или фото, так что мой единственный живой профиль в инсте вообще был закрыт, а после случившегося, я удалила и его. А вот мачеха наоборот стала постить очень много всего, чуть ли не каждый шаг, сразу на двух страницах, одну из которых посвятила своей убогой безвкусной мазне.
Я до бритвенной остроты отточила навык распознавания по фото мест, в которых она бывает, вещей, которые она покупает, денег, которые она тратит. И мужика, который однажды как бы между делом всплыл на ее фото почти что «не сверкнув» лицом. Но я его все равно нашла.
И так в моей жизни появился Вадим Александрович Авдеев.
Человек, который, как я узнала чуть позже, помог Виктории разорить моего отца.
Человек, которому она отнесла мои деньги с моего счета, чтобы он распоряжался ими и помог приумножить.
Человек, с которым она трахалась еще до того, как закопали моего отца, и трахается до сих пор, только теперь уже не делая из их романа тайну, а всего лишь окутывая его легким флёром загадочности. Типа, мы просто старые друзья, хи-хи-хи.
В Apex Strategies я тоже утроилась не просто так. Целенаправленно искала финансовую махину, которая так или иначе ведет дела с MoneyFlow. Потихоньку собирала разные документы сначала абсолютно незначительные, потом, когда начала подниматься вверх, более существенные. Я знаю, как Авдеев ведет дела, как он расправляется с теми, кто попадает в поле его зрения и по какой-то причине не падет в руки как спелое яблоко.
И самое главное я точно знаю, что, кому и за сколько продать, чтобы сбить позолоту с его драгоценной компании. Разорить, к сожалению, я его не смогу, но как следует измазать дерьмом репутацию попытаюсь. А в мире больших денег после такого уже не воскресают.
Даже Авдеевы.
Я одергиваю руку от стекла, кривлюсь, вспоминаю, кто я, и чокер
перестает казаться чем-то достойным внимания. Это просто дешевая «дорогая» подделка. Как моя мачеха.
Захожу в салон, недолго думая тычу пальцем в украшение и прошу красиво упаковать.
Через две недели Рождество.
Мне нужно «помириться» с мачехой. Пусть думает, что голодная жизнь сбила с меня спесь.
В конце концов, не идти же на мировую с пустыми руками.
Глава третья: Хентай
Еще пару минут лежу, сначала пытаясь уткнуться ржей в подушку, но «зайчик» щекочут плечо. Переворачиваюсь обратно на спину, секунду медлю, сажусь.