Пропуск это, пояснил Еська и монету на ребро поставил. Тогда-то и увидела я, что вовсе это не рубль, потому как была монета поширше и размахом поболей. А главное, что заместо государева лика выбили на ней голубочка с веткой, и такого прехорошенького, что страсть. В клаб женский, по саксонское манере. Давече на Кольскою площади открыли.
Клаб?
Про клабы я и слыхать не слыхивала. А Еська кругляш золотой ко мне подтолкнул.
Ты у нас девушка любопытная, вот пойдешь, поглядишь, как оно за границею боярыни отдыхают. Говорят, что и матушка на открытии побывала и все-то наши из тех, что познатней, побогаче не каждой этот пропуск по карману. Да
и те, кто при деньгах, не все купить способны
Говорит так, а я на монетку гляжу.
Нельзя брать.
Хватит с меня одное его шуточки а тут чую сердце, что неладно с энтим клабом. Но ежели и вправду царица заглядывать не брезговала и боярыни небось, в дурное какое место боярынь не пустили б
А что там? Я позволила кругляшу упасть.
Еська же плечами пожал:
Откуда мне знать? Мужчин туда не пускают клаб-то женский
Женский, значит дивно так в Барсуках, когда на зимку посиделки устраивали, то и девок звали, и парней. Нет, оно все чин по чину было, для того и старух садили, чтоб глядели они за порядком. А заодно уж сказывали всякое, у любой-то бабы с десяток гишторий имеется, одна другой поучительней. Вот и говорили они, а девки шили, пряли, фасолю лузгали аль иную работу работали. И на парней поглядывали, которые тоже хороши, что в ножички играть бралися, что еще в какую забаву
Тут же
Еська глядит, спокойно так, будто не сомневается, что возьму этот кругляш. А мне и вправду охота, руки сами тянутся. Да и что в том плохого, ежели царица и клаб на саксонскую манеру мужикам ходу нету и посядут боярыни, может, плясовых позовут, аль скоморох, аль еще кого, чтоб развлек. Будут чаи пить и про свои дела гутарить.
И я там лишняя.
Знаю, что лишняя, но вот
представила, как сказываю бабке, что в столицах делала про учебу-то не больно-то и скажешь, а вот помянуть, что видела, как сама царица крестиком шьет аль не крестиком, но гобелену, ежель по-благородному
ох, права была бабка, кажучи, что дурня учить розгу зазря тратить.
ГЛАВА 30 О том, как боярыни отдыхать изволют
И перебирала я наряды.
И припоминала, в чем ныне боярские дочери ходют, и понимала, что при всем старании своем мне на них не ровняться.
Я и не ровняюся, но ведь и распоследней холопке в охотку красавицею побыть, хотя ж и красоваться ей, может, только перед гусями на птичьем дворе.
Как бы там ни было, а из Акадэмии я выплыла лебедушкой, разве что тулуп овечий не больно-то с красотою увязывался. Эх, шубу бы мне рысью, какую старостихиной старшой справили правда, рысь для нее жених добывал, рысиною шкурой и кланялся, сватая, но
или вон из выдры, в которой боярыня нашая разгуливает. Ох и хороша шуба, мех блискучий, теплый и не мокнет.
батька остался б живым, верно, сумел бы иль рысь добыть, иль и вовсе снежную кошку, про которую сказывали, будто шкура у нее белая да с сизыми разводами.
Мечтать легко, но шубы от мечтаний не прибудет, и взять ея неоткудова. А пропуск мой, намагиченный, к утрецу в клаб возвернется, так что недосуг мне шубы ждать. Ничего, и без нее я хороша.
Возок я споймала легко, хотя ж и идти было недалече, но, мнится, что не ходят боярыни до этакого важного месту ножками. И я не пойду извозчик, услышав, куды меня везьть, только сплюнул сквозь зубы.
Драть тебя некому, девка пробормотал тихо.
Вот же ж
Но к клабу довез.
Встретили меня с поклоном, пусть и не по нраву пришлася холопу, при дверях поставленному, моя шубейка. Губы поджал. Взглядом недовольным смерил с головы до самых пят, будто бы я холопка, а не он и еще так промолвил:
Вы уверены, что вам сюда?
Нет, уверенности у меня крепко поубавилося. Домина, в котором саксонский клаб прижился, была каменною, огроменною, заборчиком кованым огороженною. А за заборчиком энтим фонтаны да деревья крохотные в каменных кадках. И навроде как сосна с елкою, да только той сосны мне по колено
Крыша на колоннах держится, камнем облицованных, а на том камне картинки всякия.
Холоп дверь открывает, пущай и не по нраву я ему, но монету-пропуск принял. А во внутрях уж ко мне девка подскочила да принялася тулупу стягивать.
Гляди, я сперва-то отдавать не хотела, потому как где это видано, чтоб у людев одежу отбирали, но после заметила, как статная боярыня позволяет с себя другой девке шубу снять. Да не простую, а соболью, на плюшевом подбое. Что ж, коль она за свою не опасается, то и мне страшиться нечего. Возверни только.
Вернем, не переживайте, хихикнула девка и заместо шубы протянула мне деревяшку с цифрой. Покажете на выходе прошу за мной.
Эта девка держалася в сторонке, но нет-нет, а поглядывала на меня с этакою
хитрицей, отчего мне ох и неловко делалося. Да и сам этот клаб снаружи палаты, и изнутри не хуже. Куды ни глянь ковры лежать мягонькие. На тех коврах лавки стоять с подушечками, чтоб, ежель притомится кто, было куды присесть. И еще ширмочки шелковые, для уединения. Жаровни живым огнем полыхают. А над чашами золочеными дым ароматный подымается.