Ох ты ж, бедолажный
А это у тебя от глистов
Нет у меня глистов! сдавленно произнес он и обеими руками за шаблечку ухватился. Сам-то невелик росточком, и оружия такова ж. Не оружия смех один этакою шаблей только курей и гонять. Вот, помню, тятькину тяжеленная, с меня, малую, высотою будет.
Да при эфесе узорчатом.
На стали клеймо, и на пятке эфесу камень гербовый. Красивая была, жаль, что сгинула вместе с тятькой. Вспомнилось, и разом такая тяжесть на плечи навалилась, что хоть волком вой.
И десять годков уж минуло, а все не успокоится сердце.
Есть. Я заставила себя думать не о своих бедах, но о благе ближнего, который, как и многие ближние до сего дня, блага своего осознавать не желал. Зубами ты скрипишь. А энто первый признак глистов!
На впалых щеках вспыхнули багряные пятна.
Замолчи!
Да чего ж молчать? Нету в глистах срама у каждого случиться могут. Гонять их надобно вон, погляди на себя, какой ты
К-какой?
Волнуется.
Аж заикаться стал от волнения, и пятна уже не только на щеках. И на шее, и на лбу. Уши и вовсе пунцовыми сделались.
Худенький, жалостливо сказала я. Это из-за глистов вот они обжились у тебя внутрях.
Я ткнула мизинчиком во впалый живот.
И жруть.
К-кого?
Так еду твою жруть. Вот ты, скажем, пирожка съел там аль яблочко аль еще чего. Да только ты не себя накормил, а глистов.
Парень замолчал, верно, задумавшись над сказанным. А и права бабка моя, что главное в беседе с человеком верное слово найти. И я, вдохновленная
этаким своим успехом, продолжила:
И жиреют они с того корму. А ты худеешь.
Я не худой. Он произнес это сдавленным шепотом. Я изящный. В кости.
Бывает и такое когда с малых лет глистов не гоняют, тогда и кость не растет, согласилась я, заметив, что к нашей беседе и дедок прислушивается, причем с немалым интересом. Вот сразу видно человека пожившего, опытного.
Ты ты
Помочь тебе хочу. Я улыбнулась, потому как улыбка она к душе чужой дорогу мостит. Про то наш жрец сказывал, а ему я верила, почти как бабке. Ты, главное, не откладывай, а то оно может по-всяк повернуться. Вот у нашего старосты хряк был. Здоровущий такой хряк. И вот он вдруг тощать начал не ест ничего, только лежит и вздыхает. И что ты думаешь? Едва не помер! А бабка моя как глянула, так сразу и сказала, что из-за глистов все. Ему черви кишки забили как мы тех червей гоняли
Спасибо. Обойдусь без подробностей. Парень прикрыл рот ладонью.
Оно и верно.
Мы цельный котел глистогонного зелья сварили. А уж как тому хряку в пасть лили он-то, хоть и ослабевший, а всяк сильней человека. И скотина, к увещеваниям глухая
Я тебе зелье-то дам
И открыла туесок дедов.
Для хряка? уточнил парень.
Красные пятна сошли, ныне он был бледен, да так, с прозеленью.
Оно и людям сгодится по три капли натощак. С седмицу пропьешь и сам увидишь, как оно полегчает. Главное, в первые дня два поблизу отхожего места держися. Потому как глист пойдет
Я п-понял
Пузырек с зельем сам в руку нырнул.
С-сколько? парень его в рукаве широком спрятал. А я покачала головой: зелье-то простенькое. Масло пижмы, семена тыквы, чесночный сок да капля силы. За что ж тут деньгу-то брать?
А вы, значит, знахарка? вступил в беседу дедок, до того молчавший.
Так и есть. Я важно кивнула.
Молоды вы больно
Бабка учила
Он пошевелил вялыми губами и поинтересовался:
А вот у меня спина болит чего посоветуете?
Я покосилась на парня, который так и застыл, повернувшись к окошку. Правою рукой за шаблечку свою держится. А в левой кошель худосочный сжимает.
Так это надобно знать, как болит, важно ответила я. Тянет аль ноет? Или стреляет? И куда отдает? В подреберье? Или, может, вниз
Старик вновь губами пошевелил, но ответил
Так мы с ним и проговорили к обоюдному удовольствию до самого вечера. А поутру, когда пришла пора возку отправляться, то выяснилось, что давешний парень решил не ехать.
Верно, зелье мое принял.
И правильно, глисты дело такое чем раньше спохватишься, тем оно легче повывести будет. Вон, в нашей-то деревне их все гоняют, да по два разы на год, оттого и нету в Барсуках этаких заморышей.
ГЛАВА 3, где речь идет о столице и академии
Не спорю, город, конечно, большой, аж занадто, да только и какой-то неустроенный. Вот у нас, в Барсуках, пусть дороги и не мощеные, да ровные, чистые, убирают потому как с них и коровьи лепешки, и конские яблоки и траву мужики по обочинам косят, не ленятся.
Туточки травы не было. Да и как ей быть, когда кругом один камень?
Дымно.
Суматошно. Грязно. Дома в черноте какой-то, в копоти. Воздух спертый, вонючий. Я аж сперва спужалася, что дышать не сумею.
Ничего, задышала.
Только нос платочком прикрыла, потому как шибало смрадом крепко.
На окраинах столицы растянулись мастеровые слободки. Тут и кузни стояли, и пекарни, и гончарные мастерские, где будто бы делали посуду особую, легкую да звонкую, да крепости небывалой тяжелыми черными горбинами вытянулись скотные дворы и бойни, от которых шел особо мерзотный дух, привлекая всех бродячих собак окрест.
О бойнях и мастерских мне рассказал старичок.
Он отодвинул желтую тряпицу, каковая висела тут заместо шторки, и показывал, что одно, что другое возок уже не летел полз. И все одно тряслася по горбылю. И тряска эта отзывалась во всем моем теле, а особливо в нижней его, неделикатной части, которую я всю об лавку пооббила