Это точно наш мир? внимательно выслушав, хмуро спросил он.
Сто процентов. Как я понял, в нашей области первый удар пришелся по космодрому, потом жахнули по радару, и станица, сам понимаешь, попала почти в эпицентр.
Космодром от нас в двухстах километрах, а «Воронеж-М» или радар, как называли его местные, всего в десяти. Наверняка вокруг радара, а тем более космодрома была куча ПВО, но обе цели настолько приоритетные, что ракет натовцы не пожалели, и, как минимум, парочка долетела.
После удара мы переместились непонятно куда, а в нашем мире разразилась война. Короткая, яростная, за очень короткое время выплеснувшая почти всё накопленное за десятилетия «оружие возмездия». Ещё там, в нормальном, живом мире, я читал про «мертвую руку», систему, которая, в случае обрыва связи с командованием, запускает ракеты по заранее определённым целям. Точных данных у лейтенанта не было, его часть под удар не попала, но осталась без связи, поэтому о многом приходилось только догадываться.
Застава на краю географии и крохотный посёлок неподалеку, всё что осталось от нашей области. Города в руинах, военные объекты превращены в пыль, а люди, те кто каким-то чудом не погибли сразу, влачили жалкое существование.
Солнце светит, но его не видно из-за появившихся после взрыва туч, которые с каждым днём становятся всё гуще и гуще. Еды нет, ничего не растёт, вода заражена, дичи мало, рыба в реках исчезла.
Вот так теперь выглядит наш дом, вернуться в который мы все так надеялись.
Глава 4
Не больше чем всё вокруг, наверное. ответил я, продолжая «осваивать» полученную информацию.
Ничего сверхъестественного я конечно не делал, чужая память улеглась в голове как воспоминания о когда-то просмотренном фильме, только куда более реалистичном. Немного усилий, и вот уже картинка встаёт перед глазами.
Полусухая речка с торчащими вдоль берега полосатыми столбами и широкой распашкой, контрольно-следовая полоса (КСП), на которой, если кто-то захочет перейти на ту сторону, обязательно останутся следы.
Здесь всегда тихо и безлюдно. Голая степь на многие километры, жара, ковыль, и редкие облака на нереально высоком небе весь незамысловатый антураж здешнего приграничья.
Когда-то в союзе тут выращивали баранов и размещали шахты с ракетами, но сейчас, в обоих случаях, это не актуально, прежнего размаха нет, и, наверное, уже не предвидится.
Сама линия границы номинальная, никаких укреплений, редкие заставы одна на сто километров, да столбы кое-где торчат.
Наверно поэтому пограничников совсем немного, по штату всего двадцать «штыков», но тут, незадолго перед тем как всё произошло, на заставу прибыла усиленная танками рота мотострелков.
Никто не знал с чем это связано, ни командир пополнения, ни начальник заставы, но видимо там, наверху, уже готовились к наихудшему варианту.
Солдатики разместились по походному, в палатках. А офицеры, два капитана и два лейтенанта, как «белые люди» поселились в посёлке у какой-то древней бабульки.
Посёлок, бывший колхоз, был совсем небольшим.
Одна улица на сорок домов, на отшибе какая-то ферма, точнее её остатки, почерневшие от времени столбы с провисшими проводами, да заржавевшая телефонная будка.
Жителей немного, в основном старики. Молодежь разбежалась, работы нет, цивилизация далеко, интернет не ловит, ни школы, ни садика не имеется. Дыра в общем.
Сам момент ядерных ударов лейтенант не помнил. Ночью, когда всё случилось, офицеры сладко спали, и никак не отреагировали на вспухающие на горизонте грибы взрывов.
Поэтому первое что сделали когда им доложили о случившемся, не поверили. И только через какое-то время отправили разведку в райцентр.
Но
разведка не вернулась, а к вечеру прилетело еще несколько грибочков, которые, на этот раз лицезрели уже всей заставой.
Потом были долгие полтора года выживания, унесшие больше половины личного состава и почти всех гражданских.
Еды толком нет, попытки покинуть заставу успехом не увенчались, в какую бы сторону не отправились, везде руины и зашкаливающая радиация.
Поэтому выживали как могли. Пытались сажать какие-то овощи, охотились, с горем пополам, ловили рыбу в пересыхающей речке. Но урожай не радовал, низкие облака надёжно закрывали солнце, поэтому росло всё так себе, немногочисленная фауна быстро покончалась, а в пересыхающей речке остались одни лягушки.
В общем, невесело жилось воякам, и за это время они уже даже смирились со своей участью.
«Всем смертям не бывать, а одной не миновать» так говаривал начальник заставы, облысевший до состояния коленки майор, перед тем как отойти в мир иной.
Вот тебе и пердимонокль получается... задумчиво протянул Леонид, когда я поделился с ним «развединформацией».
И не говори... согласился я. Мыслей, во всяком случае умных, в голову не при приходило. Похвастать каким-то особым интеллектом, ни я, ни мой товарищ, не могли, поэтому думы хоть и думались, но, пока что, в холостую.
Починить самолёт и отпустить вояк на все четыре стороны? Так они вернутся. И, скорее всего, уже прямо на танке.
Улететь? Наверное так и надо, вот только куда? Судя по тому что твареныш вложил мне в голову, вокруг руины и радиация, а значит полеты, во всяком случае далекие, отменяются.