Идиот! Взорвался Евгений. Пулю он может выпустить! Решимости-то хватит? Ты что подставить меня решил, скотина
Ты, что Жень? Ошарашено воскликнул я.
Ты, зачем вообще, забрал его с солдатика? И тем более, зачем принес ко мне в дом. Ты сейчас без документов, любая проверка в отношении тебя и уйдем на этап вдвоем. Ты этого хочешь?
Да, как-то не подумал Жень, и потом, я же целых десять дней по лесам бродил, я и оставил-то его только чтобы против зверя, если вдруг встречу. А сейчас как-то и забыл о нем. Я до того свыкся с его весом, что даже не замечаю его тяжести.
Постепенно Женька, чуть успокоился и произнес.
Ладно. Какие планы на будущее.
Не знаю, может в армию пойти. Как раз пока все окончательно уляжется, а там глядишь и забудут обо мне. Валерке же как раз восемнадцать было.
Валерке было почти девятнадцать. Он даже чуть старше меня. Армия тебе противопоказана. Сразу по двум причинам.
Это как?
Валерка Баранов семь лет назад,
переболел гепатитом, тем который самый тяжелый не помню, мне говорили, но как-то вылетело из памяти, и вдобавок ко всему у него плоскостопие. Точнее теперь у тебя. То есть в военном билете имеются соответствующие отметки, и армия тебе не грозит. Там будет написано: «Годен к нестроевой во время войны». Так что живи и радуйся.
Блин, а я хотел на права отучиться.
Права кстати имеются, он шофером работал. Плоскостопие на права не влияет.
Слышь, братан, а как тогда документы у Исаака оказались? Если Валерка работал шофером, и попал в аварию.
Вообще-то он работал в приюте шофером, так что вполне могли оказаться и у Лазаревича, но я не вникал в это дело, да и тебе это не нужно.
А что нужно?
А нужно сидеть, как мышь под веником, пока не появятся документы. А пистолет спрятать так, чтобы ни одна падла не нашла.
А ты?
А я должен позвонить в Ташкент и сообщить результат. А после скорее всего отправлюсь за ними туда.
Мы еще долго разговаривали сидя на лавочке стадиона, вспоминая общих друзей и знакомых. Потом поднявшись отправились в дом. По дороге Женька забрал у меня пистолет и спустившись в подвал дома спрятал его где-то там. В подвале вроде бы имелись кладовки жильцов, в которых держали зимние заготовки. Одним словом, укромных мест хватало. Со Шлюхиным, так звали Исаака Лазаревича все воспитанники между собой, все сложилось совсем иначе, и гораздо проще для нас с Женькой. Стоило Женьке связаться с ним, как тот дал два дня на подготовку, а после приказал чтобы я нашел его в гостинице «Сибирь» в Барнауле, где он и решит все вопросы с документами. При этом, за эти два дня я должен был подготовить все необходимые фотографии. На паспорт, военный билет и так далее. Причем все должны быть в разной одежде. О каком «и так далее» идет речь я не совсем понял, решил, что скорее пришлось к слову. Впрочем, с фотографиями решилось достаточно просто. В тот же день мы зашли в местную фотостудию, и нам в срочном порядке, почти за двойную цену было изготовлено все, что требовалось.
А через день, мы с братом взяв с собою все что требовалось отправились в Барнаул. Правда перед этим состоялся небольшой спор. Женя настаивал на том, чтобы отдать Исааку Лазаревичу все золото и забыть об этом. Я же рассчитывал отделаться большим колье, цепью с кулоном в виде чуть вытянутого красного камня и перстнем с россыпью мелких прозрачных камешков по ободку. Даже это и то переваливало за обозначенную Лазаревичем сумму. У нас в этом случае оставался широкий золотой браслет, пара обручальных колец, и несколько золотых цепочек, больше похожих на обычный ширпотреб, и скорее всего купленных директором гастронома в те годы, когда его жизнь только начала налаживаться.
Я прекрасно помнил, что произойдет уже в начале девяностых, и хотел, чтобы это золото сохранилось до того времени, когда деньги не будут ничего стоить, а люди выживали как могли. Вот именно тогда и можно было бы с выгодой для себя потратить эти безделушки. Женька же, не особенно представляя цену всем этим драгоценностям боялся, что из-за моей жадности сорвется сделка, и поэтому предлагал отдать все что есть. В итоге, я почти сумел убедить его в своей правоте. И мы разделили золото на две части, правда в самый последний момент, я сумел из той части, что предназначалась хитрому еврею, умыкнуть перстенек. Вторую же часть золота, все равно взяли с собою, чисто на всякий случай. То есть, если бухгалтер начнет артачиться, то отдадим ему и оставшуюся часть.
Артачиться тот не стал. Более того видя, как загорелись его поблекшие от времени, карие глазки, почувствовал, что несколько продешевил, а Исаак Лазаревич, рассчитывал едва ли на половину предложенного. А уж когда товарищ Шлюкман сказал, что готов дать самую высокую цену, если вдруг у меня появится что-то подобное еще, я мысленно возблагодарил всевышнего за то, что в этот момент рядом со мною не было Женьки. Он бы наверняка, тут же бы отдал Шлюхину, все остатки.
То, что произошло с документами, вообще заставило меня крепко задуматься над происходящем. Либо Исаак Лазаревич, аферист по хлеще Остапа Бендера, либо у него все схвачено до такой степени, что даешься диву. Все происходило следующим образом. Мой визави, взяв у меня фотографии, открыл свой чемоданчик и достал оттуда новенький, полностью заполненный, как и полагается, советский паспорт, выданный на имя Валерия Александровича Баранова, в котором отсутствовала только моя фотография. Аккуратно вклеив в паспорт моё фото, он дождался, пока оно окончательно прилипнет, а затем достал из того же чемоданчика печать и ловко проштамповал паспорт в нужных местах. После чего протянул мне и показал где нужно расписаться, заодно и протянув чернильную ручку, которую похоже привез