Я докуриваю сигарету и бросаю окурок на пол. За окном вижу, как две фигуры перебегают через пустырь к лесу. Борода несёт Ваню, двигаясь с нечеловеческой скоростью. Успели. Теперь моя очередь.
Дверь с грохотом разлетается на куски, и в комнату хлынет волна разлагающихся тел. В первых рядах недавно обращённые бойцы Рогова, в их глазах ещё теплится остаток человеческого сознания, заключённого в гниющую темницу. Среди них та самая девушка-блондинка, которую Рогов приволок из «Сосновки». Её некогда красивое лицо исказилось в жуткой гримасе, но фигура всё ещё узнаваема. Вот она, цена нашей победы.
Ну что, мертвечина, потанцуем? улыбаюсь я, концентрируя всю оставшуюся энергию.
Комната наполняется ослепительным голубым светом. Я чувствую, как меня буквально разрывает от скопившейся энергии она рвётся наружу, как вода из прорванной плотины. Кожа трескается, из трещин сочится кровь вперемешку с голубым сиянием.
За Катю, шепчу я. За всех, кого вы забрали.
Активирую «Силовую бомбу». Тело пронзает чудовищная боль, словно каждый атом взрывается изнутри. Последнее, что я вижу, приближающиеся ко мне лица зомби, искажённые вечным голодом.
А потом всё исчезает в ослепляющей голубой вспышке.
Глава 2 Обратно, в прошлое
на части тела, но когда открыл глаза, то не по-детски так охренел.
Вместо заполненного мертвецами разрушенного НИИ, я находился в чистой аудитории, залитой утренним светом. Вместо запаха тлена и крови, чувствовались оттенки дешёвого кофе и цветочных духов. А вместо предсмертных криков нежити монотонный голос, бубнящий что-то о грёбаном Гомере.
эпоха архаики в древнегреческой литературе представлена прежде всего гомеровским эпосом. Именно «Илиада» и «Одиссея» стали фундаментом
Я ошарашенно осмотрелся по сторонам и почувствовал, как холодеет затылок. Передо мной была старая деревянная парта, изрезанный надписями и рисунками нескольких поколений студентов. А на нём конспект, исписанный моим, сука, почерком.
Вокруг молодые, а главное живые лица. Никаких гниющих тел, никаких обезображенных гримас вечного голода. Лишь обычные студенты. Одни внимательно слушали, другие переписывались в телефонах, третьи тихо дремали, положив голову на сумку.
Невозможно. Это всё нереально. Я же только что умер?
У кафедры стояла Старухина Елена Викторовна, наша профессор античной литературы. Та самая, которую я в прошлой то есть будущей жизни видел последний раз с перегрызенным горлом и выпущенными кишками, когда зомби полностью и бесповоротно захватили университет. Она что-то говорила о стилистических особенностях гомеровских сравнений, а я не мог оторвать взгляд от её шеи. Целой. Без малейших следов зубов.
Волков, вы почему такой бледный? её голос заставил меня вздрогнуть. Вам нехорошо?
Я сглотнул ком в горле. Как ответить? Сказать, что я только что взорвал себя вместе с ордой зомби, чтобы спасти своих друзей-псиоников от банды «Немертвых»? Что последние пять лет выживал в постапокалиптическом кошмаре, где мёртвые пожирают живых, а большинство живых забыли, что такое быть людьми? Боюсь, меня тут же примут за сумасшедшего.
Всё нормально, просто недосып, выдавил я из себя.
Берегите здоровье, молодой человек, кивнула она и вернулась к лекции.
Я посмотрел на свои руки. Чистые. Без шрамов и ожогов от псионической энергии, которые я получил за пять лет апокалипсиса. Но мозоли никуда не делись жесткие, твердые наросты от многочасовых тренировок с оружием и ударной техники. Странно.
Может, свихнулся напрочь? Или это какой-то загробный мир, издевательски напоминающий мою когда-то потерянную жизнь? Хотя какой, нахрен, загробный мир в аду я уже побывал.
Взгляд сам собой метнулся в окно. Обычный майский день. Солнечный, но прохладный. На часах 10:47. В памяти вспыхнуло острым осколком: семинар по античной литературе, вторник, 11 мая. Тот самый вторник. День, когда всё пошло по всем известному месту.
Ощущение сюрреализма нарастало, когда я почувствовал лёгкое прикосновение к плечу. Повернул голову и увидел её. Нику. Живую, блядь, Нику с её неизменной кривоватой улыбкой и серьгой в левой брови. Пять лет назад я нашёл её обезглавленное тело в общежитии. Девчонку, которая приютила меня в первую ночь хаоса, разорвали на куски мертвяки из соседнего блока.
Придёшь сегодня? шёпотом спросила она, наклоняясь так близко, что её волосы коснулись моей щеки. От неё пахло ванилью и ментоловыми сигаретами. Я нашла нормальную озвучку «Багрового пика» Дель Торо, можем посмотреть вечером.
Сердце ухнуло куда-то вниз, как на американских горках. Этот разговор намертво врезался в память. В той жизни я сказал «да» и появился в общаге, когда там уже разыгрался кровавый ад. К тому моменту все понимали, что творится что-то по-настоящему страшное новости о нападениях и безумном поведении людей распространялись со скоростью лесного пожара. Вломившись в её комнату, застал только последствия бойни: Ника лежала на полу в луже крови, в одном белье видимо, меняла одежду, когда на неё напали эти твари.
Несколько зомби, прорвавшихся из соседнего блока, уже заканчивали своё кровавое пиршество. Её тело было разорвано на части, кишки размазаны по полу, а голова откатилась под кровать с застывшим выражением ужаса на лице. Я отступил, закрыв рот рукой, и блевал потом до желчи в коридоре. Хотя за пять лет после этого я насмотрелся на вещи и пострашнее.