Но Пиггс и Смайли! Они ведь их ищут.
Доктор Горрин так выразительно поглядел на доктора Грейхилла, что у того не осталось ни малейшего сомнения: о расхитителях могил волноваться не стоит. И все же слова Горрина его не успокоили.
Лаборатории больше нет! В газетах пишут о гибели некромеханика! Думаете после такого клуб «Сомния» продолжит финансировать проект «Каборах»?! Это провал!
Несмотря на возмущение и негодование доктора Грейхилла, аутопсист был крайне спокоен.
О, они ничего не отменят, можете мне поверить, доктор, проговорил он и, выбрав на столе скальпель с самой тонкой кромкой, который он называл «Перышко-в-подушке», взялся отделять от обгоревшей плоти фартук. Начал с шеи и тесемок. Им нужен результат, и какие-то волнения в Саквояжном и Блошином районах их нисколько не заботят. План клуба «Сомния» не сможет осуществиться без проекта «Каборах».
Доктор Грейхилл почувствовал несуществующий сквозняк, прошедшийся по его ногам.
Вы что-то знаете об их планах?
Доктор Горрин покачал головой.
Все держится в строжайшем секрете. Я знаю лишь то, зачем мы с вами делаем то, что делаем.
Да-да, наша конечная цель, но
Но?
Но что нам делать дальше? Согласно графику, мы должны были перейти на вторую стадию проекта совсем скоро.
Я уже известил «Сомнию». Доктор Горрин отметил недоумение в глазах Грейхилла и пояснил: Для продолжения экспериментов меня устроит и запасная лаборатория, а Воршек все подготовит для начала работы. Мне удалось спасти журнал Загеби. Проект «Каборах» не закрыт. Несмотря на возникшие проволочки, задержка не предвидится. Что касается господ из Хирург-коллегии, то в дальнейшем, боюсь, им придется обойтись без новых изобретений: некромеханик Моргг мертв, помните? доктор Горрин кивнул на обугленный труп. Доктор Доу читает обо всех открытиях в медицине не будем вызывать его подозрения.
Так вы полагаете, Доу вообще ничего не понял?
Каким бы ни был умным и догадливым этот превосходный во всем джентльмен, порой он поразительно слеп к тому, что происходит под самым его носом.
Доктору Грейхиллу вдруг показалось, что Горрин сейчас говорит не только о своей тайной жуткой личности, но уточнять не стал.
Аутопсист добавил:
Ну а вы, Грейхилл, надеюсь, впредь будете осмотрительнее. Нас скомпрометировала именно ваша беспечность. Не забывайте: вы посвящены в тайну, вы один из немногих, кто знает, что ждет этот город. Больше не заставляйте меня жалеть о том, что я ввел вас в круг осведомленных лиц и думаю, сейчас самое время, чтобы избавить меня от своего раздражающего присутствия.
Доктор Грейхилл кивнул, развернулся и на негнущихся ногах пошагал к выходу из морга.
Он чувствовал себя опустошенным словно чернильная тварь с дюжиной щупалец оплела его, впилась в кожу своими присосками и принялась высасывать
из него саму жизнь. Его сковал озноб, руки дрожали. Доктор Грейхилл знал, что Горрин, этот страшный человек, прикидывающийся нелепым простофилей, сейчас глядит ему вслед, вероятно, поглаживая большим пальцем скальпель и вовсю представляя, как разделывает его.
За спиной трагично завывал скорбнянс, и Грегори Горрин забормотал, подпевая ему:
Они меня зароют в землю, не зная, что я тут. Они меня заро-о-оют в землю не зна-а-ая, что я тут
***
Лиззи Хоппер улыбнулась. Невероятно доброй, замечательной намного более теплой, чем кошачье брюшко или чугунок каши, улыбкой.
Эту улыбку нельзя было спугнуть, и Лео, стоя у дома Хопперов и глядя на Лиззи за окном, боялся пошевелиться, чтобы все не испортить каким-то глупым движением.
Как он тут оказался?
Был вечер. Лео откуда-то возвращался домой (он не помнил, откуда), специально дождавшись, когда все лягут спать: ему не хотелось разговаривать ни с кем из домашних, которые все никак не успокоятся и продолжают выпытывать у него подробности о случившемся. И тут вдруг что-то потянуло его в переулок Гнутых Спиц. Он подошел к дому Хопперов, ругая себя за то, что поступает по-дурацки, и вообще его никто сюда не звал, когда вдруг увидел ее в окне.
Лиззи поливала растение в горшке. Мухоловка тянула к ней свою раскрытую зеленую ловушку, девушка уговаривала маленького плотоядного монстра набраться терпения и обещала, что если тот будет себя хорошо вести, то на обед получит целых три мушки. Мухоловка тем не менее была очень настойчивой и пыталась цапнуть саму Лиззи за палец.
Элизабет Хоппер почувствовала, что на нее глядят, и подняла глаза. Увидела его. Улыбнулась. Той самой, теплющей, улыбкой. Она помахала ему.
Лиззи была рада его видеть. Кажется, она уже позабыла тот кошмар, который они пережили вместе совсем недавно. Это было очень доброе и нежное создание, и оно просто не могло долго хранить в себе отчаяние и ужас. Видимо, уже на следующий день после возвращения домой Лиззи схватила щетку и как следует счистила с себя весь упомянутый ужас, превратив его в пыль, которую, в свою очередь, собрала в совок, а затем выбросила за порог. «Ужасу в доме не место!»
Лео отмер и помахал ей в ответ. И тут произошло то, чего он и опасался. Раздался извечно недовольный голос констебля Хоппера:
Этот трубочист снова там отирается?!