Потом в камине трещали брёвна, плясали на стенах таинственные тени, в тёмных углах стучал кто-то то ли домовой, то ли просто крысы возились чёрт его разберёт, а следователь, инквизитор и капитан сидели, почему-то, прямо на полу у камина и с них уже порядком натекло на пол талого снега. Тут же, прямо перед зевом камина, стояла тяжёлая зелёная бутыль, стаканы и какие-то банки: то ли с паштетом, то ли с тушёнкой.
- не, это всё чушь собачья никакие мертвецы у нас из земли не встают. Это бараны придумали, что наездами тут бывают. Видят, олухи, что мы тела кремируем и такие «о-о-о-о-о, это потому что в глухую лунную полночь» Ну и пошло-поехало. Идиоты. Они пробовали в насквозь промёрзшей земле яму выкопать? Пробовали? Шурф рыть и динамитом?
- В любом х-х-ххик! В любом случае, в такой мощной эфирной аномла.. аном..
- Да, вы совершенно
правы, господин инквизитор тела тут лучше вот так просто не оставлять. Призраков тут что воробьёв, и все с претензиями: «проклятье моё повиснет над тем у-у-у-у-у-у!» Ну а что вы хотели, коли тут столько народу померло еще за царя Панька?
дробный топот по крыше, перезвон колокольчика, хруст снега за окном и заунывный голос часового: «третий час, всё спокойно, смена караула Третий час, всё спокойно»
- а к колдунам вы не суйтесь, ну их к бесу совсем! И не слушайте, что заговоры они там плетут В смысле, заговоры-то они плетут, но те, которые колдовские, а не те, что как бы всем тут горлянки перерезать и на Большую Землю сбежать Оно-то, конечно, и такое замышлять наши ворожбиты могут, да только с колдунами ведь как: один колдун голова, два колдуна банда, а три колдуна вот все и передрались. Особенно если колдун страсть какой сильный да умный; тогда у него все кругом сплошь дураки. Как с дураками договоришься?
«Это верно, лениво пробормотал в голове следователя Артур, это он в точку. Прямо про Высший учёный совет Квадриптиха, хе-хе-хе На всех этих магистров и управы не надо сами друг дружке глотки порвут»
Последним что запомнил Фигаро были сани. Большие, широкие сани с полозьями, от которых исходил сильнейший дегтярный дух, нервно фыркающих мохнатых коней с заиндевевшими мордами и голос Швайки: «прямо в дом! И чтоб печь протопили как в бане! А узнаю, что бельё несвежее постелили сгною. Чес-слово. Ну, пшли!.. А вы, Фигаро, спите, спите. Вон господин инквизитор уже давно как бревно дрыхнет»
Неожиданные союзники
Тепло было приятным; оно окутывало со всех сторон, тонкими веретёнами проникало в мышцы, расслабляло и умиротворяло, создавая ощущение уютного кокона, который не хотелось покидать. Тепло пахло свежим хлебом, печёной картошкой и чем-то неуловимо-знакомым, но тоже крайне вкусным.
Следователь открыл глаз (для начала, решил он, хватит и левого). Это получилось и даже очень, не принеся с собой жуткой головной боли и желудочной мути, которые, по уму, должны были неизбежно настигнуть Фигаро после вчерашних возлияний с капитаном Швайкой. Что было странно, но следователь, всё-таки, решился и открыл второй глаз.
Картинка покачалась туда-сюда, и, наконец, сфокусировалась. Фигаро лежал в огроменной кровати, накрытый толстым одеялом забранным в панцирь до каменности накрахмаленного пододеяльника; спина растекалась на чём-то невидимо-мягком, а перед глазами в маленькое окошко лился жидкий серый свет (по урчанию в желудке следователь понял, что уже вечер, а, стало быть, он преспокойно продрых весь день).
- Фигаро! раздался откуда-то издалека голос Артура, Я знаю, что вы проснулись! Хватит валяться, работник невидимого фронта! Еда на столе.
Удивительно, но в просторной избе, которую следователю и инквизитору выделили на временный постой, удобства размещались не во дворе, а в своеобразном маленьком сарае, соединенном с основными помещениями деревянным коридором с дверью. Сам же санузел вмещал в себе туалетную кабинку, рукомойник и немалых размеров чугунную ванну за занавеской. Более того: горячую воду можно было в любой момент довольно быстро получить, растопив небольшую буржуйку в углу (печка прогревала не только туалетную комнату, но и медный змеевик). Это было остроумно придумано, вот только, подумал Фигаро, печку требовалось постоянно топить, иначе все трубы размёрзлись бы к едрене фене в мгновение ока.
Он умылся, степенно побрился, посетил туалетную кабинку, вымыл руки, немного подумал, решив, в конце концов, что ванную можно принять и позже, и проследовал в избу, где в просторной горнице Френн уже раскладывал по тарелкам варёную в кожуре картошку. Инквизитору приходилось ютиться на маленьком столике у печи; всё остальное пространство Артур уже заполонил деревянными ящиками, которые сейчас, увлечённо сопя, вскрывал, извлекая на свет божий разнообразные хитрые устройства с лампочками, пучками разноцветных проводов и циферблатами, тут же соединяя всё это между собой.
Фигаро вздохнул: вмешиваться в этот процесс не было никакого смысла, равно как, впрочем, и приглашать условно-материального Артура-Зигфрида за стол. Поэтому он плюхнулся на широкую скамью, пожелал инквизитору приятного аппетита и принялся исследовать, что же, помимо картошки, Небеса послали им на пропитание.