Господин Гольм, прервал я его. Советник приподнял левую бровь. Я не о том. Не о сроке в одну неделю. Я хотел бы узнать, что сегодня произошло на заставе.
Бровь советника поднялась еще выше. Только одна бровь, вторая осталась неподвижной.
Хороший фокус наверное, он тренировался.
Держите, сказал я, протягивая ему сорванную с дверей заставы веревочку с печатью. Гольм поднес ее к глазам, близоруко прищурился. Чуть ли не обнюхал да нет же, именно что обнюхал!
Печать наша, образца этой недели, сказал он уверенно. Корица и корень зиллана Или крайне хорошая подделка информированного человека. Рассказывайте, господин Ударник.
Вчера утром Старик собрал нас всех, сказал я. В нашем мире. Так уж сложилось, что мы все живем относительно недалеко друг от друга.
Мегаполис Москва, кивнул Гольм. Дальше.
Он сообщил нам о требовании штаба. Мы обсудили ситуацию и решили отправиться в Центрум и разобраться в происходящем
Гольм меня больше не прерывал, а я рассказал ему все ну, то есть все важное за исключением того, что ему знать не следовало или не требовалось.
Кто и как мог схватить пятерых пограничников? сам себя спросил вслух Гольм. Про то, что Скрипач тоже на свободе и сейчас наблюдает за нами с безопасного расстояния, я, конечно, забыл упомянуть. Нет следов крови, борьбы, зато убита собака
Он помолчал, вертя в руках веревочку с печатью. Потом сжал в кулаке, так что сургуч коричневыми крошками, похожими на запекшуюся кровь, посыпался ему под ноги.
Специальный отряд министерства «Призрак», сам же и ответил Гольм. Собаку убили, потому что на животных газ не действует.
Газ? спросил я. Какой?
Я не знаю состав, Гольм смутился. Даже не уверен, что это наша разработка, а не из какого-то бокового мира. Действует исключительно на людей, погружает в сон на пятнадцать-двадцать минут. Честно говоря, то, что я вообще о нем знаю, случайность.
Это отряд министерства для действий против пограничников? уточнил я.
Гольм не ответил. Снова достал свою сигару, стал нервно крутить в руке.
Но вы же договорились напомнил я.
Я думал, что договорился, сказал Гольм. Я обязан Старику. И я не верю, что ваша застава замышляла зло против Клондала или еще кого-либо. Да, я знаю, что вы подворовываете контрабанду. Все подворовывают. Это традиция. Но вы хорошие люди, пусть даже все иномирцы. И я обязан Старику.
Он снова замолчал. Потом закурил я заметил, что пальцы у него подрагивают.
Значит, было два требования, сказал он, выпуская клуб дыма. Одно мне. Как положено. А второе господину министру или в палату лордов или прямо премьер-министру И там, очевидно, было сказано, что я могу быть в данной ситуации необъективен и рекомендовано в случае, если я воспротивлюсь
Я ему поверил. Даже если господин Гольм был очень хорошим актером, а крупный чиновник обязан им быть, так не сыграешь.
Зря вы ко мне пришли, продолжил Гольм. Хорошо, что не в министерство и не домой. Но если все так серьезно и со мной согласились только для вида, то я сейчас под наблюдением. Понимаете? Я наживка для оставшихся на свободе. Вы можете уйти в свой мир прямо сейчас?
Я не стал отвечать, да Гольм и не ждал ответа.
Я бы посоветовал вам так и сделать, продолжил он. Я сейчас отправлюсь к господину министру, расскажу про нашу встречу, буду возмущаться и оспаривать произошедшее. Но вряд ли это даст какой-то эффект. Меня либо арестуют, либо по-тихому отправят в отставку, он подумал секунду. Может быть, временно выведут за штат, я все-таки на хорошем счету в министерстве Что вы хотите от меня узнать, господин Ударник? Я могу выделить вам еще две-три минуты. В ваших же интересах не задерживаться.
Кто такие «призраки», сколько их? спросил я.
Спецотряд. Хорошо тренированные люди, обученные бороться с проводниками. Экипированные. Их два или три десятка говорю же не моя компетенция!
Для Гольма столь резкий ответ был равнозначен истерическому выкрику.
Где могут быть наши товарищи?
Советник раздумывал недолго.
Вряд ли они еще в Антарии. Если ситуация столь накалилась, то их немедленно отправили в Главный штаб. Либо пограничный дирижабль нет, пятерых туда не запихнут. Скорее всего, литерный поезд.
Хоть какие-то догадки, что к нам за претензии? безнадежно спросил я.
Никаких, Гольм бросил сигару и втоптал ее лакированным ботинком в крупный влажный песок садовой дорожки. Не тяните, прошу вас.
Я огляделся парк сегодня был почти пуст. Медленно шли мимо нас две старушки с пузатыми ридикюлями, в стороне гуляла молодая парочка, трое парней в грубых комбинезонах по виду работяги-пролетарии что-то оживленно обсуждали. Вряд ли проблему повышения производительности труда, скорее не слишком ли рано для кружечки-другой пива?
Стоп.
Во-первых, в парке не было детей. Совсем. А ведь школьные экскурсии сюда водят постоянно погулять, побегать наперегонки, порисовать деревья Во-вторых не слишком ли здоровенные сумки тащат пожилые леди, и не слишком ли они сами крепкие для своих морщин? В-третьих, почему влюбленные, которым никогда никто кроме их самих не нужен, заняли соседнюю с нами скамейку? И в-четвертых, что делают пролетарии в спецовках в центре Антарии, в городском парке, в рабочее время?