Наконец нашли тропинку. Светало. Рафаэль заметно приободрился. По его словам выходило, что тропинка ему знакома: выводит прямо к наезженной дороге, а там и до города рукой подать. Пес весело бежал впереди, ему нравилась утренняя прохлада.
И вдруг остановился. Сделал стойку, как на дичь, приглушенно зарычал.
На тропинку из кустов вышли двое.
В черном.
У тебя есть выбор, сказал один из них по-оннельски.
Переоделись, самозванцы? сквозь зубы выцедил Рафаэль. По-видимому, он знал, кто перед ним.
Как и ты охотник, был ответ. Отдай нам этого человека и уходи. Тогда не тронем.
Идиоты. В кого вырядились? Старец вас на кол посадит.
Не твое дело. Считаю до трех: раз
Одним движением сбив Макса с ног, Рафаэль сдернул с плеча двустволку, и оглушительный выстрел просто снес одного из черных с тропинки. Из второго ствола Рафаэль выстрелить не успел.
А оставшийся черный, короткой очередью отправивший Рафаэля в небытие без возврата, не успел закрыть рукой горло, когда Лакки взвился в воздух.
Зато сумел пустить в дело нож.
Взвизг собаки, булькающий горловой хрип черного, несколько секунд возни и все кончилось. Макс постоял возле умирающего пса. Он ничем не мог помочь. Есть какая-то несправедливость в том, что умирают самые верные существа, защищая самое дорогое, умирают, сжав зубы на горле врага. Нет в смерти никакого величия, но оказалось, что встречается смерть, достойная уважения. А Рафаэль разве он не был таким же?
Макс постоял и возле Рафаэля. Пули распороли ему грудь и живот Рафаэль умер сразу. Через минуту перестал дышать и пес.
Уходя, Макс еще долго оглядывался пока ветки окончательно не скрыли следы жуткой и непонятной трагедии. Он шел в Тупсу, ничего другого ему не оставалось. Он по-прежнему был соринкой
в бушующем потоке и по-прежнему не понимал направления и смысла его течения.
Поток щадил соринку только это он и заметил.
Но почему?
И всегда ли так будет?
И чем все это кончится?
Слишком много вопросов для маленькой соринки. Плыви. Не думай.
Плохо быть мыслящей соринкой
Глава 6. Стриптиз-проводник
Никаких писем Сергей не писал, если не считать электронной почты, блога и болтовни в чате, возить авторучкой по бумаге не любил и даже не уважал стукотню по клавишам, если она требовала размышлений о том, куда вставить глагол и как закруглить деепричастный оборот. Старания доброй учительницы пошли прахом.
Но сейчас, потея над отчетом, он хотя бы пользовался клавиатурой, а не скрипучим и рвущим бумагу стальным пером, как в Центруме! Да еще требующим периодического макания в чернильницу!
Ужас. Палеолит. Хотелось спросить, почем на здешнем рынке идут каменные топоры.
Разумеется, Сергей этого не сделал. К чему дразнить гусей?
Но сильнее всего раздражало то, что на столе в кабинете особиста так Сергей назвал про себя типа, которому его сдали с рук на руки, стоял раскрытый ноутбук!
И почему-то не пытался прямо на глазах превратиться в мерзкую слизь.
После подробнейшей объяснительной, кое-как нацарапанной скрипучим пером, задержанного дважды сфотографировали анфас и в профиль сначала современной цифровой камерой, затем громоздкой деревянной конструкцией с объективом на гармошке. Потом деловито сняли отпечатки пальцев.
После чего нашли переводчика. Нашли, паскуды! Оный переводчик болтал по-русски куда лучше задержавших Сергея пограничников, понимал написанное и довольно редко затруднялся в значении того или иного слова.
И начался ужасно долгий и ужасно нудный допрос. Теперь Сергей тщился вспомнить вопросы особиста и свои ответы, дабы занести их в отчет. Сказано было: излагать как можно подробнее.
Ничего себе отчетец по командировке! Тут нужен Лев Толстой с его умением писать длиннейшие романы. Сошел бы и Дюма-отец. Или хотя бы прилежный ученик доброй учительницы, а не Сергей Коханский с его несчастным трояком в аттестате.
На втором часу мучений в дверь комнаты просунулась Ева:
Ты как, в порядке? По клавишам попадаешь? Вчера, извини, ты шатался, как после литра водки. И, кстати, несло от тебя, как от козла.
Христос тоже потел от страха, парировал Сергей. Да и солнце в той пустыне такое, что
Да уж, морда у тебя красная, согласилась Ева. Я тебе крем дам, смажешь. Только нос, конечно, все равно облупится.
Лишь бы не отвалился Слушай, а нельзя надиктовать всю эту муру на диктофон?
Нельзя. Таков порядок. Но ты можешь проговорить все это вслух если хочешь, расскажи мне, а потом сразу запиши. Легче будет.
У тебя что, нет никаких дел?
Сегодня никаких. Ева выглядела довольной. Сегодня мы празднуем. Именинник ты. Так что не теряй времени, а то начнем без тебя. Родион говорил, что рассказывать ты умеешь, так что валяй начинай.
Значит, так Для начала особист показал мне паяльную лампу и спросил, знаю ли я, что это такое. Я ответил, что знаю дрогнувшим голосом ответил, это было нетрудно.
Верю. А дальше?
И все. Больше мы к этому предмету не возвращались. Пошел деловой разговор. Потом я незнамо сколько сидел на нарах за решеткой проверяли они меня, что ли?
Ева кивнула.
Они всегда так делают. Пугнуть пугнут, но не более того конечно, в том случае, если ты им раньше не попадался. А это они, конечно, пробьют по базе. Со связью в Центруме дела не блестящие главным образом телеграф и искровое радио, отсюда и большой срок А покажи-ка татуировку.