Теперь понятно, барон отошёл к полковнику обсудить ситуацию, а тот собрал ещё несколько командиров, что стали между собой совещаться, позвали и Вемина, чтобы он или убедил их в правильности моих доводов, или наоборот, разубедил. К их сожалению, выходило, что я прав. Возможно, я не учел каких-то мелочей, но получалось, что нам придётся идти вдвоём практически на открытое пространство, чтобы дать возможность Вемину нанести удар.
Нас никто не сможет защитить, только мы сами, вернее, я. Конечно, нас постараются прикрывать, но в крепости оказалось полно бойниц и скрытых площадок, с которых можно долбить по нам практически безнаказанно. Мы окажемся под шквальным огнём, здесь поневоле задумаешься о плохом. Об этом я и задумался, когда мне сообщили о своём решении, и чем дальше размышлял, тем большим пессимистом становился.
Сейчас мы с Веминым стояли перед кучкой командиров, что постепенно собирались в нашем здании, находящимся ближе всего к крепости, и от которого штурмовать её оказывалось удобнее всего.
Давешний полковник с майором-жандармом, ещё один полковник, три подполковника и пара человек в штатском, с военной выправкой, имён, которых я не знал, как и их личностей. В общем, всё серьёзно.
Готовы, господин Вемин, атаковать ворота крепости? обратился старший полковник, если так можно было выразиться, к нему. Не знаю, кто он по должности, скорее всего, отвечал за штурм крепости, оттого и командовал всеми.
Я готов, но мне нужно подойти как можно ближе, чтобы удар получился сильнее, и чтобы я смог рассмотреть всё в деталях.
Мы вас прикроем огнём, не волнуйтесь, вы сможете подойти, к тому же, у вас есть защита и, полковник перевёл взгляд на меня, а вслед за ним на меня стали смотреть и все остальные.
Я видел, сколько бойниц в этом секторе крепости, вы им ничего не сможете сделать, они будут свободно стрелять по нам. А я не настолько силён в защите, чтобы выдержать огонь из двух десятков стволов, особенно, если это окажется хотя бы один пулемёт. Моей защиты хватит едва ли на минуту, если не меньше, выразил я своё мнение самым мрачным тоном, на который оказался способен.
Мы станем стрелять интенсивнее, чем из крепости, и сможем подавить большинство точек, господин эээ барон Дегтярёв.
Большинство это не все.
Я не знал, почему так злился, если бы это произошло ещё год назад, я, наверное, даже не задумываясь, выполнил приказ. Сейчас же мне что-то мешало, возможно, понимание того, что я иду на верную смерть, а возможно любовь к Женевьеве, ведь если я погибну, то на этом всё закончится у неё, и у меня. А мне бы этого не хотелось, гм. Все эти мысли явно читались на моём лице, не умел я их ещё скрывать, молод слишком.
Что вы предлагаете? понял полковник мой страх и всё, с этим связанное.
Предлагаю набросать множество всяких мелких вещей и мусора на площадку перед крепостью, из них я смогу делать защиту. Дальше я хочу отстреливаться из своей снайперской винтовки, пока в ней есть патроны. Стрелять стану по пулемётным гнёздам, что установлены в открытых бойницах, тогда ещё возможен шанс уцелеть, хоть и слабый.
Разумно, то есть вы не отказываетесь?
Нет, но вы должны помочь мне всем миром, обречённо ответил я.
Какой мусор нужен?
Любой, самый мелкий, такой, чтобы я мог легко поднять его в воздух и сотворить из него щит.
Это сделаем, вы можете идти отстреливать врагов. Мы верим в ваше мастерство, барон
Прозвучало как-то это несколько двусмысленно для меня, как будто я оказался несмышлёным подростком, которому уступили ради того, чтобы он выполнил основную задачу. Мол, ладно пойдём на уступки и всё такое, ты только всё сделай, как нам надо. Возможно, я сам так себя повёл, и поэтому обижаться уже и поздно, и глупо.
Я было хотел что-то ответить, и даже на секунду завис, подбирая подходящий ответ, но понял, что
ничего говорить не надо, меня всё равно пошлют в бой. У начальства просто нет другого выхода, поэтому заставят всё равно, а если и не заставят, то обдадут таким презрением, а в последующем укажут на мой поступок, после чего и жизнь окажется не мила. А как на меня посмотрит Женевьева, узнав о моей трусости?
Последняя мысль оказалась самой важной, я сглотнул и ответил.
Пожалуйста, нужно как можно больше мелкого мусора, а я пойду отстреливать патроны по целям, вдруг повезёт, и мы с Веминым выживем.
Полковник понял меня и, ободряюще улыбнувшись, отвернулся к офицерам, а я пошёл к окну с единственной целью: всем назло выжить и доказать. Что конкретно доказать, я не знал, просто доказать, и всё. Наверное, что я сильнее, храбрее, умнее.
Гормоны буквально бурлили в моей крови, насыщая тело энергией и куражом. В голову ударило, как будто я хлебнул хмельной напиток богов и теперь оказался готов к подвигам, как греческий Геракл. Всё, что я мог, умел и хотел, трансформировалось под влиянием моих эмоций в квинтэссенцию решительности и отваги. Всё, что я умею, я сделаю, выложусь полностью, но докажу.
Заняв опять свою позицию у окна, я стал высматривать подходящие цели, в первую очередь, пулемётчиков. Я долго целился, потом плавно нажал на спуск, винтовка вздрогнула от выстрела, передёрнув затвор, я загнал очередной патрон в патронник и стал вновь целиться. Не всегда я знал, попал или нет, но, не давая расслабиться противнику, отгонял его от бойниц. Двадцать пять патронов это очень мало, но двадцать пять патронов снайперской винтовки достаточно для того, чтобы совершить невозможное и отогнать противника от бойниц. Да, ненадолго, но отогнать, а надолго мне и не нужно.