Гос-с-спади Боже мой, сказал я. Ванечка, лучше спи, ладно? В нормальных странах Императоры думают про балы, охоты и любовниц, и только у нас трудоголик несчастный. Всё, р-р-р-рота, отбой!
Кажется, вместе с Царёвым команду «отбой» выполнило еще и несколько овец. Значит, не потерял еще командирский голос!
Благо, на «малине» вассеровских душегубов мы вооружились до зубов: теперь в саквояже я таскал обрез двустволки какого-то невероятного калибра, а за голенищем сапога прятал полюбившийся мне еще на «Голиафе» «дерринджер», и это не считая родного револьвера армейского образца в кармане кителя.
Царёв обзавелся подмышечной портупеей и носил два десятизарядных автоматических пистолета иллирийского производства. Я с такими никогда не сталкивался, но в руках лежали удобно, да и вообще судя по всему, были машинками надежными. «Бульдог» он по моему примеру носил в кармане сюртука.
Раздался стук в стену вагона:
Товарищи! Не пальните
Дверь отъехала в сторону, появились потные здоровенные парни в белых сорочках и шароварах. Один из них, мазнув по нам взглядом, тут же начал уделять внимание овцам:
Бя-я-ячка, бячка, бячка Чего это они спать разлеглись, Панас? Ты видал, чтоб когда-то в поезде барашки так крепко спали? Бя-а-а-ачка бячка Тьфу, пропасть, разлеглись Подгоняй машину, будем их в кузов бросать.
Панас, чуть постарше и более поджарый, вытер лоб грязной рукой и сказал нам:
Мы, товарищи, как бы к движению лояльны и идеалы свободы поддерживаем, но овечек надо бы выгрузить. Так что если вам в город то это вдоль путей идите вперед, потом на переезде направо, и топайте, пока не увидите трамвайные пути. Там кольцевой ходит, дальше разберетесь А если
вам переночевать, скажем, или перекантоваться подольше так это, товарищи, у нас всегда пожалуйста. На ферме рабочие руки нужны, и с овечками вы вроде подружились
Нет-нет, заторопился Царёв. Спасибо вам большое, дальше мы сами.
Ухватил старый потрепанный кожаный ранец, перекинул через плечо торбу с провизией и зашагал вдоль путей быстро-быстро.
Я приподнял фуражку в знак признательности, дождался короткого кивка от работящих парней и пошел за Иваном по насыпи. Овцы, которых швыряли в кузов грузовика, обреченно мекали за моей спиной.
Вы заезжайте почаще, просто так, не чинясь Щеколду за веревочку потяните и входите, я человек старый, от дома далеко не отхожу Главное заезжайте!
Мы заезжали. Даже Стеценко рассказывал, что бывал тут перед тем, как завербоваться в Легион, навещал старика. Я и теперь вел туда Царёва сквозь проулки и закоулки Труб раньше неблагополучного городского района, теперь туристической пешеходной зоны.
И то, что я видел вокруг, мне очень-очень нравилось. По крайней мере шелухи от семечек на тротуарах я ни разу не заметил.
IX НИЧТО ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ
Старые, поросшие мхом плиты дорожки теперь были вычищены и переложены, трава под плодовыми деревьями аккуратно подстрижена, сами яблони, груши, вишни и абрикосы побелены.
Так Тут, кажется, сменился хозяин, я не знал, как к этому относиться, но на душе скребли кошки.
Хозяин дома был настоящим имперцем старорежимным до мозга костей. Такие люди переворота не приняли, именно из их уст звучало пресловутое «без Государя стыдно!», они, может быть, и не были воинами, и не могли стать в строй рядом с офицерами и добровольцами, но без них не было бы победы. Такие старики и старушки, судари и сударыни жили в каждом городе и в каждом селе, и не было у Новой Имперской армии сторонников более искренних
Мама, мама! Там дяди стоят у забора раздался мальчишеский голос.
Костя, беги домой, присмотри за братьями, я сейчас выйду! откликнулся кто-то из глубины дома.
Молодая женщина вышла из дома, отряхивая передник от муки, и пошла к калитке.
Господа, чем могу быть полезной? миловидная, черноволосая, с толстой косой до пояса, не старше тридцати лет, она не проявляла и видимости беспокойства.
Сударыня, ни в коей мере не хотели вас побеспокоить Я останавливался здесь пару лет назад, и до этого тоже, хозяин дома мой добрый друг, я ему многим обязан
А, так вы из отцовых «мальчиков»! вздохнула она. Он много говорил про вас Вы Тревельян? Или Вишневецкий?
Нет, не Тревельян и не Вишневецкий Они тогда были моими подчиненными.
Так вы тот самый поручик! Я книгу читала, вашу! Проходите, проходите, почему мы стоим на пороге? Я и тесто на блины поставила, выпьем чаю
Но я уже всё понял, просто не мог произнести это вслух.
Отец скончался. Тихо, в своей постели, полгода назад. Я и приехала присмотреть за ним. Он всё говорил про вас и переживал, что кто-то из его друзей заедет, а он не сможет встретить, принять. Проходите в дом!
Я и понятия не имел, что у него кроме сыновей была еще и дочь. Старшая?
Вот так вот. Для меня, Стеценки, Вишневецкого, Тревельяна и всей команды дело в Яшме было одним-единственным эпизодом гражданской войны. Да авантюрным, можно даже сказать невероятным. Мы тогда прошлись по самому краю, но город взяли. Недели две, может быть три мы прожили у старика. А для него освобождение и возрождение родного города, которому он отдал всю жизнь, стало тем, что наполнило его существование смыслом после гибели сыновей. Он снова на закате лет почувствовал свою причастность к чему-то великому, действительно привязался к нам, обрел друзей тех самых, которые познаются в беде. Он и сам стал нашим настоящим другом! А как по-другому назвать человека, который укрывал от лютой смерти в