Да.
Тогда я ухожу. Семеновна, спасибо.
Председатель встал, накинул куртку и вышел. Через минуту за окном послышался чуть различимый шум мотора. А мать тем временем поставила на деревянную подставку сковородку со шкварками, плеснула в горячий жир сметаны и примостила рядом блюдо с теплыми блинами. Кир взял один, сложил конвертом и обмакнул в домашний соус. Откусил и аж зажмурился от удовольствия. Как вкусно!
Сто грамм налить? спросила мать. Машину треба замочить.
Не нужно, отказался Кир. Чего ее мочить и без того поедет.
Хай так, не стала спорить мать. В субботу, значица, поедешь в ФАП. В нядзелю[3] адвязешь мяне у царкву.
Кир чуть не подавился. Не зря он не хотел машину. Теперь припашут. Но поздно «запорожец» во дворе стоит
Дни после возвращения из Минска он занимался позвоночниками, в субботу тоже, завершив прием к четырнадцати. Неспешно пообедал, сел в «запорожец» и отправился в Октябрьское, где находились ФАП, правление колхоза, клуб и магазин. Село большое. До революции называлось Жиросперы, но большевики его переименовали, как многие деревни в Белоруссии. И, к слову, поступили правильно, поскольку зачастую прежние названия слух не ласкали. Как вам Гибайловичи, или, к примеру, Блошники? Вот спросят где-нибудь тебя: откуда родом? И что ответишь?
Только теперь Кир оценил удобство от владения машиной. Не будь ее, он топал бы пешком четыре километра по снегу и морозу. Потратил бы на это час. Вдобавок ветер нес колючие снежинки пришлось бы поднимать повыше воротник и прикрывать лицо ладонью. А так в тепле он проскочил дорогу за четверть часа. Затормозив у ФАПа, Кир заглушил мотор и выбрался наружу. Закрыв автомобиль, поднялся по ступенькам просторного крыльца и потянул за ручку двери.
В приемной не было ни души. Скамьи для пациентов пустовали: их или уже приняли, или больные в этот день не приходили. Скорей, что первое. У местных было принято вставать с рассветом и заниматься неотложными делами, включая посещение врача. Это у Кира прием обычно начинался позже, что и понятно пока к нему доедешь А здесь, как видно, кончились больные. Кир подошел к двери с табличкой «фельдшер» и, приоткрыв ее немного, заглянул. Открывшаяся
картина впечатлила. Спиной к нему стояла девушка в светлой блузке и в широкой юбке из шотландки до колен. Густые волосы укрыли плечи, достигнув поясницы. Девчонка занималась странным делом: упершись ручками в бока, махала ножками над спинкой стула поочередно, правой, левой
Кир потихоньку просочился внутрь и замер у порога, не в силах оторваться от приятной сцены. От махов юбка задиралась, показывая ноги незнакомки почти до паха. И ножки эти вызывали восхищение точеной формы, узкие в колене и лодыжке. Обтянутые черными колготками, они мелькали в воздухе, что не мешало их детально рассмотреть. Кир так увлекся, что забыл о времени.
Как видно, незнакомка почувствовала его взгляд, поскольку махи прекратила и повернулась к двери. У Кира будто бы остановилось сердце. На него смотрели огромные глаза под длинными ресницами, голубые, как небо летом в ясный день. Хотя, скорее, васильковые. Овальное лицо с чуть смуглой кожей, немного длинноватый носик с едва заметною горбинкой, четко очерченные карминовые губы и упрямый, узкий подбородок. Все это он впитал мгновенно, внезапно поняв, что видит редкую красавицу.
Что вы тут делаете?
Красавица насупилась, атласный лоб ее прорезала морщинка.
Любуюсь, искренне признался Кир.
Вас не учили, что прежде, чем войти, положено постучать?
Учили, Кир принял покаянный вид. Но я забыл науку. Извините.
Вы на прием?
Нет, я здоров. Прислали к вам помощником.
И кто же?
Николай Егорович. Сказал, что нужно вместе подготовить вечер к празднику восьмого марта. Ведь вы Карина?
Да. А вы?
Константин Чернуха, писатель из деревни Заболотье.
Тот самый шарлатан, который лечит спины? Ну, якобы.
Так сразу шарлатан, Кир сделал вид, что он обиделся. Я, между прочим, медик, ваш коллега.
С дипломом зубного техника. И вам в училище преподавали болезни позвоночника, Карина хмыкнула. Еще, конечно, обучали, как с ними справиться.
Меня учили, Кир выделили интонацией «меня». Хотите вас обследую и покажу, что я умею?
Еще чего! Карина снова хмыкнула. Чтоб всякий меня лапал? Перебьешься. И лечишь ты за деньги.
Я с пациентов денег не беру.
Ну, мать твоя берет, проявила девушка осведомленность. Какая разница? В один карман.
Позвольте вам заметить, что я не на зарплате, ответил Кир, все больше забавляясь этим разговором. Девчонка ему нравилась. И не обязан тратить свое время на незнакомых мне людей. Но как медик, дававший клятву Гиппократа, не в силах отказать болящему. А то, что люди после желают мать мою отблагодарить, на то их воля и желание. Никто не заставляет. Ведь сами едут. Добавлю, что никто еще не жаловался на мое лечение.
Могли б устроиться в больницу, Карина сбавила напор. Или хотя в ФАП.
С дипломом зубного техника? Кир улыбнулся. И мне бы разрешили заниматься позвоночником? Нет, вы серьезно?
Договориться можно, буркнула Карина.
Ни один руководитель больницы или поликлиники не согласится взять на себя ответственность за действия специалиста, который по диплому не имеет права лечить людей. А вдруг он навредит? С кого тогда начальство спросит?