Но для твоего отца мы уже не можем ничего сделать. Когда ты поймешь это и примешь за непреложную истину, ты усвоишь урок настоящего Бена Гессери.
Пол видел, как потрясли эти слова его мать. Он во все глаза смотрел на старуху. Как она могла сказать такое об его отце? Что заставляет ее так думать? В нем все кипело от негодования.
Преподобная Мать посмотрела на Джессику.
Ты обучила его согласно Пути я вижу все признаки этого. На твоем месте я сделала бы то же самое, хотя это будет и не по правилам.
Джессика кивнула.
Теперь я предупреждаю тебя, сказала старуха, пренебрегая
обычными правилами обучения. Внутренний голос подскажет Полу свой путь к спасению. Сделано хорошее начало, но мы не знаем, сколько ему предстоит совершить... и что приведет его в отчаяние.
Старуха подошла вплотную к Полу и посмотрела на него сверху вниз.
Прощай, молодой человек. Надеюсь тебе повезет. А если нет что ж, мы еще можем добиться успеха и без твоей помощи.
Она снова посмотрела на Джессику. Между ними мелькнула искра понимания. Потом она, не оглядываясь, вышла из комнаты, шелестя юбкой. И комната, и все, кто в ней находился, уже улетучились из ее мыслей. Но Джессика успела заметить на ее морщинистых щеках слезы. Эти слезы высказали ей больше, чем любые слова и поступки в этот страшный для нее день.
«Уже третьему поколению служу», подумал он.
Он оглядел комнату, залитую утренним светом, и заметил мальчика, сидевшего у двери над разложенными перед ним бумагами и картами. Сколько раз я должен говорить ему не сидеть спиной к двери. Хават прочистил горло.
Пол остался сидеть в прежней позе. Хават снова кашлянул. На луну набежало облако, и свет в комнате потускнел. Пол выпрямился и, не оглядываясь, сказал.
Я знаю, я сижу спиной к двери.
Хават выдавил на лице улыбку и прошел через комнату. Пол поднял голову и посмотрел на старика, остановившегося около стола. Глаза Хавата были полны тревоги, они, казалось, так и излучали ее с темного, изрезанного морщинами лица.
Я слышал, как вы шли по дому и как открыли дверь.
Но ведь к вам может зайти любой?
Я могу уже отличить вас от любого.
«Может быть, подумал Хават. Это его служанка-мать, конечно, многому его научила. Хотел бы я знать, что подумали бы об этом в ее драгоценной школе? Может быть, поэтому сюда и прислали старуху Проктора наставить нашу дорогую леди Джессику на путь истинный».
Хават поставил стул напротив Пола и сел лицом к двери. Откинувшись на спинку, он изучал комнату. Внезапно она показалась ему незнакомой, видимо потому, что многие вещи были уже на Арраки, и здесь остались только стул и зеркало, возле которого висела вся изрезанная мишень, похожая на лицо старого солдата, побывавшего во многих сражениях. «И я, видимо, такой», подумал Хават.
Зуфир, о чем ты думаешь? спросил Пол.
Хават посмотрел на мальчика.
Это тебя печалит?
Печалит? Чепуха! Печально расставаться с друзьями. Он посмотрел на карты. И Арраки всего лишь одна из планет. Мой отец послал тебя навестить меня?
Хават нахмурился: «Мальчик слишком хорошо меня понимает», подумал он. Он кивнул головой.
Ты думаешь, что было бы лучше, если бы он пришел сам? Но ты же знаешь, как он занят. Он придет попозже.
Я изучал бури на Арраки.
Бури? Понятно.
Похоже на то, что они там страшные. Это слишком сильно сказано. Но эти бури распространяются на территорию в шесть-семь тысяч километров и разрушают все на своем пути. Скорость достигает семисот километров в час. Почему там не возьмут погоду под контроль?
У Арраки свои проблемы, стоящие слишком дорого. А Союз требует слишком много за этот контроль. Дом твоего отца не слишком богат, и ты это знаешь.
Ты когда-нибудь видел Свободного человека?
«Умен мальчишка», подумал Хават.
Видел и не видел, сказал он. Об этом народе много не скажешь. Они носят широкие накидки. И в любом закрытом месте можно почувствовать, как от них воняет.
Пол сглотнул, внезапно осознав важность этого сообщения. Костюмы специально предназначались, чтобы удерживать воду. Видимо, там приходилось перегонять собственные выделения, чтобы не мучиться от жажды.
Вода там драгоценность, сказал он.
Хават кивнул, думая о том, что ехать на эту планету надо подготовившись.
После этого Пол подошел к окну, выглянул из него и увидел, что начинается дождь.
Вода, сказал он.
Ты еще много узнаешь о ней, сказал Хават. Как сын Герцога ты не будешь испытывать в ней нужду, но вокруг...
Пол вспомнил слова Преподобной Матери: «Ты узнаешь о погребенных надеждах, о безумии пустыни. Тебе придется носить очки от солнца и не будет у тебя ничего для передвижения, кроме собственных ног. Живя на Арраки, луна станет твоим другом, а солнце врагом».
И только сейчас, здесь, неделю спустя после встречи с Преподобной Матерью, Пол почувствовал страх. Он посмотрел на озадаченное и хмурое лицо Хавата. Он
спросил его:
Ты встречался с Преподобной Матерью?
В глазах Хавата появился интерес.
Да, я с ней встречался.
Она... Пол заколебался.
Да? Что она?
Она сказала одну вещь, Пол закрыл глаза и начал говорить, невольно повторяя чужие интонации: Ты, Пол Атридес, сын Герцога, должен знать твердо одно: это нечто что знали твои предки. Пол открыл глаза и сказал: Эти слова так рассердили меня, что я сказал, что мой отец правит целой планетой. Но она возразила, сказав, что он ее теряет. А когда я сказал, что мой отец взамен получит еще более богатую планету, она сказала, что он и ее потеряет и что об этом знают все.