Не хочешь ли побеседовать о политике? спросил он.
Потом.
Я огляделся, ища обруч.
В ящике письменного стола, подсказал Джейкоб. Куда ты собрался?
В контору «Бримбери и Конна».
Я примерил обруч, он съехал мне на уши.
Когда будешь готов, скажи, я держу канал.
Источник света сместился, кабинет исчез, его заменил современный зал для совещаний, отделанный под хрусталь. Где-то звучала приятная музыка, и сквозь одну из стен я мог любоваться Андикваром с высоты, превосходящей высоту любого сооружения в этом городе. Уже знакомая мне по прошлому сеансу связи высокая и смуглая женщина, выглядевшая теперь несколько официально, материализовалась у двери. Она улыбнулась, энергичной походкой подошла ко мне и протянула руку.
Мистер Бенедикт, я Капра Бримбери, младший партнер фирмы.
Это подтверждало мое первоначальное предположение, что наследство Гейба имело гораздо большую стоимость, чем я воображал. День обещал быть удачным.
Голос ее звучал приглушенно-доверительно. Таким тоном разговаривают с человеком, на время ставшим тебе ровней. Пока мы беседовали, Капра излучала такой энтузиазм, словно приветствовала нового члена клуба избранных.
Нам будет его не хватать, сказала она. Мне бы хотелось найти нужные слова.
Я поблагодарил ее, и она продолжила:
Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы облегчить вам вступление в права наследства. Думаю, за поместье удастся получить очень хорошую цену. Разумеется, при условии, что вы хотите его продать.
Рэдфилд возле стремительного полицейского скиммера; Рэдфилд, обменивающийся рукопожатием с женщиной весьма важного вида; Рэдфилд на месте катастрофы, покрытый нефтяными пятнами, с ребенком на руках. Последняя фотография висела на самом видном месте. Я решил, что Фенн Рэдфилд мне нравится.
Сожалею, мы пока не смогли сделать большего, сказал он. Правда, почти не за что зацепиться.
Понимаю, ответил я.
Рэдфилд пригласил меня сесть на стул, а сам уселся перед столом.
Стол похож на крепость, хихикнул он. Отпугивает людей. Я все собираюсь избавиться от него, но он у меня уже так давно. А мы, между прочим, нашли серебро. Или, по крайней мере, часть его. Трудно сказать наверняка, но у меня такое ощущение, что все полностью. Сегодня утром. Мы еще не ввели данные в компьютер, поэтому полицейский, с которым вы говорили, не мог об этом знать.
И где оно было?
В ручье, примерно в километре от дома. Лежало в пластиковом мешке под настилом дорожки, пересекающей поток. Детишки нашли.
Странно, сказал я.
Согласен. Оно не представляет особой ценности, но все же достаточно дорогое. Значит, у вора не было возможности продать или надежно спрятать его.
Серебро взяли для отвода глаз, предположил я.
Да? В глазах Рэдфилда вспыхнул интерес. Что заставляет вас так думать?
Вы же называли Гейба своим другом.
Да. Когда позволяло время, мы ходили вместе на прогулки. И еще мы много играли в шахматы.
Он когда-нибудь рассказывал вам о своей работе?
Рэдфилд хитро посмотрел на меня.
Иногда. Могу ли я узнать, к чему вы клоните, мистер Бенедикт?
Воры унесли файл с данными. Взяли именно проект, над которым Гейб работал перед смертью.
И как я понимаю, вам о нем мало известно.
Правильно. Надеюсь, у вас может оказаться какая-то информация.
Понимаю. Рэдфилд откинулся на спинку стула, положил руку на крышку стола и нервно забарабанил по ней пальцами.
Вы хотите сказать, что серебро и все остальное взяли для отвода глаз.
Да.
Полицейский встал, обогнул стол и подошел к окну.
В последние три месяца или около того ваш дядя был чем-то озабочен. Кстати, он и играл чертовски плохо.
Вы не знаете, почему?
Нет, не знаю. Последнее время я редко с ним виделся. Гейб действительно говорил мне, что занят каким-то проектом, но так и не сказал, в чем он заключается. Обычно мы регулярно встречались с ним раз в неделю, а несколько месяцев назад наши встречи прекратились, и с тех пор Гейб появлялся редко.
Когда вы видели его в последний раз?
Рэдфилд подумал.
Возможно, за шесть недель до известия о его гибели. В тот вечер мы играли в шахматы, но я видел, что его что-то беспокоит.
Он выглядел озабоченным?
Он отвратительно играл, и я разбил его наголову. Выиграл пять или шесть раз, что просто невероятно. Его голова была занята не игрой. Гейб сказал, чтобы я радовался, пока могу. В следующий раз он меня разделает под орех. Рэдфилд уставился в пол. Вот так.
Он достал из-под стола стакан пунша лимонного цвета.
Часть моей диеты, сказал он. Желаете?
Конечно.
Хотел бы помочь вам, Алекс, но я просто не знаю, чем занимался Гейб. Могу только сказать, о чем он все время говорил.
О чем же?
О Сопротивлении. О Кристофере Симе. Он помешался на этой теме: хронология военных действий, кто там был, как развивались события. Я тоже интересуюсь этим, как и все остальные, только он говорил об этом все время. В самый разгар игры это раздражает. Вы меня понимаете?
Да, ответил я.
Он не всегда был таким. Рэдфилд наполнил второй стакан и протянул мне. Вы играете в шахматы, Алекс?
Нет. Когда-то я выучил ходы, очень давно. Эта игра мне никогда не давалась.