После Гранд Салинаса, когда деллакондцы и их союзники остались с ничтожно малыми силами, лишившись последней надежды, Сим увел остатки флота к Эбонаю для ремонта и пополнения боезапаса. Но ашиуры, почувствовав возможность покончить со старым врагом, упорно преследовали его, и деллакондцы приготовились к битве, которая, они не сомневались, станет для них последней.
Тогда, накануне сражения, случилось нечто, давшее пищу историкам на последующие два столетия.
Большинство источников утверждало, что Талино и шесть членов экипажа «Корсариуса», попытались убедить капитана прийти к соглашению с безжалостным врагом, а когда Сим отказался, покинули его. Говорили, что предатели, оставив послание, проклинающее капитана и войну, сбежали на Эбонай.
Другие же утверждали, что Сим, убедившись в бесплодности дальнейшего сопротивления, созвал экипаж и освободил его от всех обязательств. У меня эта версия всегда вызывала недоверие. Конечно, легко сидеть в теплой комнате и клеймить позором поступки, совершенные в крайних обстоятельствах, но мне было противно сознавать, что Талино с товарищами мог воспользоваться благородством Сима и бросить своего капитана. Это было бы даже более достойно презрения, чем прямое предательство и бегство под покровом темноты.
Как бы там ни произошло, но именно это событие породило легенду о том, что Сим спустился на Эбонай, прошел по притонам угрюмой планеты, обратился за помощью к дезертирам, бродягам, беглым преступникам и в конце концов, совершил с ними свой последний бессмертный рейд против подавляющих сил противника.
То были времена великих свершений.
особенно тяжело. К тому же, я с трудом приспосабливаюсь к изменениям гравитации, времени и климата.
Более того, подобные путешествия дело неопределенное, никто не знает, когда прибудет к месту назначения. Корабли, перемещавшиеся в пространстве Армстронга, не могли определить свое положение по отношению к внешнему миру. Применялся метод счисления пути, то есть компьютеры измеряли бортовое время, пытаясь компенсировать неточности при входе. Иногда векторы смещались, и корабли материализовывались за тысячи световых лет от места назначения.
Но наибольшую опасность при возврате в линейное пространство представляла возможность оказаться внутри физического объекта. Хотя вероятность этого была крайне мала, я думал об этом всякий раз, когда корабль готовился совершить обратный прыжок. Никогда не знаешь наверняка, где вынырнешь.
Существуют доказательства, что почти полвека назад именно это случилось с «Хэмптоном», небольшим грузовым судном, которое, как и «Капелла», исчезло в нелинейном пространстве. «Хэмптон» вез промышленные товары шахтерам в системе Мармикона. Примерно в то время, когда корабль должен был выйти из гиперпространства, взорвалась внешняя планета газовый гигант Мармикон-4. Никто еще не дал объяснения, почему планета может взорваться без посторонней помощи. Специалисты того времени пришли к выводу, что корабль материализовался внутри железного ядра и причиной взрыва послужила антиматерия из двигателей Армстронга.
Генераторы Армстронга были снабжены дефлекторами, создающими достаточно сильное поле, чтобы убрать с дороги несколько случайных атомов и расчистить место для перехода корабля в линейное пространство. Любое более крупное тело, попавшее в такую зону во время критической фазы полета, представляло опасность для корабля. Конечно, реальная опасность была невелика. Корабли материализовывались далеко за пределами звездных систем, что обеспечивало относительную безопасность, но путешественникам приходилось потом долго добираться до места назначения. Как правило, полет от точки выхода из пространства Армстронга до того места, куда вы хотите попасть, занимал примерно вдвое больше времени, чем само перемещение между звездными системами. Я бы никогда не отправился в путешествие, длящееся больше пяти дней.
Мой перелет на Окраину не стал исключением, и мне было ужасно нехорошо во время прыжков в обе стороны. Персонал раздавал лекарства, помогающие перенести этот кошмар, однако мне это никогда не помогало. Я предпочитаю полагаться на выпивку.
И тем не менее, мне было приятно снова увидеть Окраину. Мы подошли к ней с ночной стороны, поэтому я мог полюбоваться сверкающими искорками городов. Солнце освещало дугу атмосферы вдоль края планеты, в противоположном иллюминаторе виднелась бледно-коричневая луна, штормовая, с пятнышками бушующих смерчей.
Мы скользнули на орбиту, пересекли терминатор, вышли на дневную сторону и несколько часов спустя уже снижались сквозь омытое солнцем небо к Андиквару, столице планеты. То было волнующее зрелище. Но я все равно дал себе обещание закончить на этом свои межзвездные перелеты. Я дома и, клянусь Богом, собираюсь остаться здесь навсегда.
Над столицей мы попали в снегопад. Солнце, садившееся на западе, бросало тысячи разноцветных лучей на замерзшие башни и пики гор на востоке. Обширные парки столицы почти исчезли под снежной пеленой. В Треугольнике Конфедерации стояли два монумента, отливающие синевой и дышащие вечностью: дорическая пирамида Кристофера Сима, освещенная вершина которой ярко сияла на фоне сгущающейся темноты, и напротив нее, на противоположном берегу Белого Бассейна, призрачный огромный шар Тариена Сима, символ мечты этого государственного деятеля об объединении Человечества в единую семью.