Менее двух лет спустя детей осталось трое: Гидеон, парень постарше и наследница Девятого дома, дочь его господина и госпожи. К пяти годам стало ясно, что она не некромантка, а к восьми заподозрили, что и монахиней ей не быть. К десяти оказалось бы, что она знает слишком много, и ей бы не позволили уйти. К восемнадцати годам Гидеон пыталась взывать к их доброте, финансовым интересам, моральным обязательствам и планам, а также просто пыталась убежать уже восемьдесят шесть раз.
Начала она в четыре.
2
Гениальная стратегия, Сито, сказал мертвый голос от входа. Заказать шаттл и выйти прямо через дверь.
Госпожа Девятого дома, вся в черном, стояла у бурового отсека и презрительно морщилась. Преподобная дочь Харрохак Нонагесимус практически монополизировала рынок ношения черного и презрительных гримас. Они составляли примерно сто процентов ее личности. Гидеон не понимала, как кто-то может прожить во вселенной всего семнадцать лет и при этом носить черное и кривить лицо с такой древней самоуверенностью.
Ну что тут скажешь, отозвалась Гидеон. Я тактик.
Преподобная дочь подошла, таща по полу богато украшенные грязноватые одежды Дома. Она привела с собой маршала и Агламену. У нее за спиной, ярусом выше, стояли на коленях несколько монахинь: лица у них были алебастрово-серые, а на щеках и губах чернели контуры черепов.
В своих широких жестких черных одеждах они походили на печальные старые маски, рассевшиеся на галерке.
Какой позор, что дошло до этого. Госпожа Дома откинула капюшон. Покрытое белой краской лицо резко выделялось на черном фоне. Руки тоже были затянуты
в черное. Мне плевать, что ты убегаешь. Но ты делаешь это плохо. Не хватайся за меч, не унижайся.
Осталось меньше десяти минут до прибытия шаттла, который увезет меня в Трентхем, на Вторую, сказала Гидеон, не убирая руки с рукояти меча. Я сяду в него и закрою шлюз. Попрощаюсь с вами. Вам уже меня не остановить.
Харроу выставила вперед руку и задумчиво потерла пальцы. Свет упал на выбеленное лицо с черной полосой на подбородке и на короткие волосы, выкрашенные в цвет дохлой вороны.
Хорошо. Попробуем, ради интереса. Возражение первое: в Когорту не примут беглого раба, сама знаешь.
Я подделала твою подпись на документах.
Одно мое слово, и на тебя снова наденут браслет.
Ты промолчишь.
Харрохак обхватила запястье двумя пальцами и медленно помахала ладонью:
Сюжет неплохой, но персонажи никуда не годятся. Откуда такое милосердие с моей стороны?
Если ты меня не отпустишь, Гидеон держалась за меч, если ты заставишь меня вернуться, если передашь Когорте информацию или, не знаю, выдуманный список обвинений
Ну и мерзкие у тебя журналы, заметила Госпожа.
В это самое мгновение я закричу. Я буду кричать так громко и долго, что меня услышат с Восьмой. Я расскажу все. Ты знаешь, что я знаю. Я передам им цифры. Меня вернут домой в наручниках, но я буду подыхать от смеха всю дорогу.
Харрохак прекратила растирать руку и посмотрела на Гидеон. Резко махнула рукой своему гериатрическому фан-клубу, который немедленно зашевелился, зашатался, забил лбом в пол, щелкая четками и несмазанными коленями, исчез в темноте. Остались только Крукс и Агламена. Харроу склонила голову набок, как любопытная птица, улыбнулась еле заметно и высокомерно.
Как грубо и просто. Как эффективно и безвкусно. Мои родители тебя бы удавили.
Посмотрела бы я на это сейчас. Гидеон не двигалась.
Ты это сделаешь, даже если не получишь никакой выгоды. Кажется, Госпожу это удивляло. Даже зная, что пострадаешь. Даже зная, что это значит. И все это только потому
Все это потому, Гидеон снова посмотрела на часы, что я ненавижу тебя, чертову суку, гребаную ведьму из ада. Не принимай на свой счет.
Повисла пауза.
Ох, Сито, жалобным голосом сказала Харроу. Я же о тебе и не помню почти никогда.
Они смотрели друг на друга. Гидеон не сдержала кривой улыбки, и лицо Харрохак немедленно приняло еще более брезгливое и презрительное выражение.
Я, кажется, в тупике, нехотя удивилась она. Твой шаттл прибудет через пять минут. Я не сомневаюсь, что все документы у тебя в порядке. Проявлять необоснованную жестокость грешно. Я ничего не могу сделать.
Гидеон ничего не сказала. Харроу продолжила:
Сигнал к сбору настоящий. У Девятого дома проблема. Ты не уделишь несколько минут последнему сбору своего Дома?
Нет, мать твою.
Я могу воззвать к твоему чувству долга?
Нет.
Попробовать стоило. Харроу задумчиво постучала себя по подбородку. А как насчет взятки?
Вот это бы могло сработать, ответила Гидеон в пространство. «Гидеон, вот деньги. Можешь потратить их прямо здесь, на кости». «Гидеон, я не буду вести себя как последняя сука, если ты вернешься. Ты можешь занять комнату Крукса». «Гидеон, вот тебе пучок дергающихся младенцев, они все из монастыря и поэтому больны остеопорозом».
Харрохак без всякой рисовки вытащила из кармана кусок пергамента. Это был самый настоящий документ на бланке Девятого дома. Ради него наверняка пришлось порядочно опустошить казну. У Гидеон волоски на шее встали дыбом. Харроу демонстративно положила пергамент на безопасном расстоянии между ними обеими и отошла, разведя руками.