Закончив, она опустила руки. Тераэт достал из-под алтаря широкую и плоскую чашу. Ее он наполнил мутной водой из раковины, находившейся рядом с алтарем, и плеснул в чашу что-то из красного графина. Затем Тераэт взял черный кинжал с извилистым лезвием, сделал им надрез на своей руке и позволил крови стекать в чашу.
Его мать что-то сказала, и собравшиеся один за другим начали подходить к алтарю. Каждый произносил несколько слов часто шепотом. Большинство говорило на этом странном шипящем языке, но иногда мне удавалось расслышать знакомые слова.
Затем они пили из чаши Тераэта отвратительное зрелище, по-моему, ведь в ней была его кровь. После этого каждый из них замирал, словно ожидая чего-то. Но ничего не происходило, и Тераэт жестом приказывал им уходить. Напряжение среди тех, кто еще не пил из чаши, было вполне осязаемым, как и облегчение тех, кто шел обратно.
Когда все вернулись на свои места, Хамезра раскинула руки в стороны и произнесла что-то невероятно эффектное на своей тарабарщине. Затем настала тишина. На мгновение все замерли.
Тераэт выступил вперед и положил ладонь на рукоять кинжала. Кто-то ахнул.
Не ты, сказала Хамезра, похоже, удивленная.
Тераэт покачал головой.
Я.
Сейчас не твоя очередь.
Он чуть не умер из-за меня. Я должен это сделать.
Они долго смотрели друг на друга, а затем Хамезра взяла кинжал у сына и протянула ему рукоятью вперед.
Да будет так. Она отошла в сторону, словно снимая с себя ответственность за то, что сейчас произойдет.
Тераэт ткнул кинжалом в воздух над головой и прокричал что-то на этом странном чужом языке. Барабанщики бешено замолотили в барабаны, а собравшиеся
в храме затопали в ритм. Тераэт встал под статуей и принялся размахивать руками и ногами. Его движения были такими ритмичными и странными, что я не сразу понял, что он танцует. Его танец был не вызывающим, он не возбуждал: он был мощным, диким и яростным. Темп барабанов увеличился, а с ним ускорился и мой пульс. Тераэт кружился и размахивал клинком так быстро, что я не мог понять, как он еще не порубил себя на куски.
Затем он остановился.
Он встал лицом к зрителям, запрокинув голову, чтобы посмотреть на свою богиню.
Барабаны смолкли.
Он поднял руку и одним изящным движением вонзил клинок себе в сердце.
Проклятье! ахнул я.
Хотя акустика зала и приглушила звук моего голоса, меня услышали все.
Одновременно произошло несколько событий. Во-первых, окровавленный Тераэт упал. Во-вторых, несколько сотен людей в черных одеяниях с капюшонами посмотрели в мою сторону. В-третьих, двое барабанщиков подняли головы, и поэтому, благодаря их анатомическим особенностям, капюшоны упали, открыв их лица.
Точнее, их змеиные морды.
Они были в точности такие, как и статуи, которые я видел в зале, только живые. Барабанщики встали.
Я испугался и бросился бежать.
В данных обстоятельствах это показалось мне весьма разумным решением.
24: Коготь ястреба (Рассказ Коготь)
Ола, где Морея?
Ой! Как ты меня напугал! У меня чуть сердце не остановилось. Нет, это я хотела у тебя об этом спросить, милый. Я услышала вопль и нет, это вопили не от радости. Где твоя девочка? И почему это ты тут бродишь? Она подбоченилась и возмущенно посмотрела на него.
На разговоры нет времени. Ее в доме не было?
Я не видела. А что происходит?
Дай мне арбалет. Кирин посмотрел вверх, на лестницу, которая вела в его комнату, и с ужасом подумал о том, успела ли Морея туда добраться.
Объясни, что происходит, ясноглазый.
Тебе что-нибудь говорит имя Дарзин де Мон?
Ола посерела и крепко, словно куклу, прижала к груди арбалет.
Проклятье! Ола, ты должна была мне об этом рассказать.
Это не то, что ты думаешь!
Он убил Мягкобрюха, прошептал Кирин. И он идет сюда, понимаешь? Возможно, его люди уже здесь.
О, богиня! вполголоса выругалась она.
Бери Роарина, Лесвера и беги. Ничего не бери, просто уходи. Где логово, ты знаешь.
Что ты собираешься делать?
Кирин вздохнул, собираясь с силами.
Я возьму твой запасной арбалет и проверю, все ли в порядке с остальными.
Он нырнул в ее покои, прежде чем она успела его остановить.
Гостиная была такой же, какой он ее помнил экзотичная и сверкающая. В тусклом свете маски казались жуткими. Арфа стояла у двери, именно там, где он ее оставил, все еще в тряпичном чехле. Мореи нигде не было видно.
Он подошел к одному из шкафчиков и достал запасной арбалет и колчан со стрелами.
Кирин хорошо стрелял из арбалета это был полезный навык для вора. С помощью арбалета было удобно забросить крюк с веревкой или подстрелить сторожевую собаку. Он никогда еще не стрелял в человека, но был почти уверен, что принцип тот же.
Он взвел механизм арбалета. Вставив стрелу, он услышал тихий шорох звук кожаной подошвы, скользящей по плитке. Возможно, это Морея в спальне возможно, она все еще притворяется спящей. Возможно.
Но Кирин так не думал.
Он подошел к занавеске из бусин, раздвинул ее нити и заглянул в комнату.