Ну, если так, разве я могу отказаться? сказал Кирин.
Коготь сложила ладони перед лицом и тихо хлопнула от восхищения.
Чудесно. Она бросила ему камешек тот самый, который ранее положила на пол между ними.
Кирин поймал его.
Что это?
Камень.
Коготь
Это волшебный камень, сказала она. Только не говори, что человек, оказавшийся в твоем положении, не верит в волшебные камни.
Нахмурясь, он снова осмотрел камень.
Кто-то изменил его тенье.
Волшебный. Камень.
А для чего вообще он нужен?
Он слушает. Поскольку историю рассказываешь ты, он должен быть у тебя в руках. Такие правила. Она ухмыльнулась. Начинай с самого с начала.
1: Аукцион по продаже рабов (Рассказ Кирина)
«Если бы не был голым», поправил я сам себя.
И если бы на мне не было оков. Я никогда еще не чувствовал себя таким беззащитным, и
Что? Коготь, тебе кажется, что это не начало?
А что ты вообще понимаешь под словом «начало»? Чье начало? Мое? Я не очень хорошо его помню. Коготь, тебе несколько тысяч лет, и ты накопила воспоминания такого же числа людей. Ты хотела послушать эту историю. И ты ее услышишь но на моих условиях.
Давай начнем заново.
Над амфитеатром гремел голос аукциониста:
Шестой лот за сегодняшнее утро великолепный экземпляр. Сколько вы готовы заплатить за этого человека, долтарца-мужчину? Он обученный музыкант и прекрасно поет. Ему всего шестнадцать лет. Взгляните на эти золотистые волосы, на эти голубые глаза, на это красивое лицо.
Возможно, в его жилах течет кровь ванэ! Он принесет пользу в любом хозяйстве, но, дамы и господа, он не оскоплен, так что не поручайте ему охранять ваш гарем! Лукаво улыбаясь, аукционист помахал пальцем. В ответ в толпе кто-то вяло усмехнулся. Начальная цена десять тысяч ордов.
Несколько зрителей фыркнули.
Цена была слишком высока.
В тот день я совсем не был похож на сокровище. Работорговцы из Кишна-Фарриги помыли меня, но из-за этого яркие красные полосы на моей спине следы бича стали лишь заметнее.
Под медными браслетами на запястьях виднелись язвы напоминание о нескольких месяцах, которые я провел в цепях. Из раздувшихся волдырей на левой лодыжке тек гной. Мое тело было покрыто синяками и рубцами признаками непокорного раба. Меня трясло от голода и усиливающейся лихорадки. Десяти тысячи ордов я не стоил. Я не стоил и сотни ордов.
Если честно, то даже я сам не захотел бы себя купить.
Не надо так, добрые люди! Да, я знаю, как он выглядит, но, уверяю вас, он неограненный алмаз: отполируйте его, и он засверкает. Никакого беспокойства он не причинит: видите, у меня его гаэш! Неужели никто здесь не заплатит десять тысяч ордов за гаэш красивого молодого раба? Аукционист вытянул руку, демонстрируя почерневшую серебряную цепочку; на ней в лучах солнца блеснул какой-то предмет.
Толпа не могла толком его разглядеть, но я знал, что это серебряный сокол, почерневший от соленого воздуха. Часть моей души, заключенная в металл: мой гаэш.
Аукционист был прав: бунтовать я больше не буду. Никогда. Власть, которую гаэш давал над рабом, была столь же эффективной, сколь и ужасной. Какая-то ведьма призвала демона, и этот демон оторвал частицу моей души и перенес в дешевый сувенир для туристов, который аукционист сейчас держал в руке. Любой, кто заполучил бы этот проклятый гаэш, мог повелевать мной, как ему заблагорассудится. Я выполнил бы любой приказ, отданный владельцем моего гаэша, даже самый сомнительный и чудовищный.
Покорись или умри. Выбора у меня не было.
Возможно, мое тело и не обладало особой ценностью, но в Кишна-Фарриге десять тысяч ордов обычная цена за душу человека.
Толпа зашевелилась; я предстал перед ней в новом свете. Юноша-смутьян это одно. Юноша-смутьян, вылеченный, натертый благовониями и готовый выполнить любой каприз владельца это совсем другое. Я содрогнулся и совсем не из-за теплого ветерка, от которого по коже бежали мурашки.
Этот день идеально подходил для продажи рабов с аукциона если, конечно, вам нравятся подобные развлечения.
Погода была жаркой и солнечной, и в воздухе попахивало выловленной в гавани рыбой. Покупатели, удобно расположившиеся на мягких сиденьях, прятались под бумажными зонтиками и холщовыми навесами.
Кишна-Фаррига входило в число Свободных Государств пограничных городов, которые не были связаны вассальными обязательствами со своими соседями и лавировали в соответствии с меняющейся политической обстановкой , чтобы сохранить независимость.
Для тех стран, которые не хотели вести дела друг с другом, Кишна-Фаррига представляла собой перевалочный пункт на полпути и склад товаров например, таких рабов, как я.