Ох, Алёша, ну ты скажешь! посмеялась Варя. По мере поступления, хи-хи! В царевича-то она раньше влюбилась!
Но с выпуском из гимназии Татьянке придётся развязываться раньше, чем разрешится у неё с Леонидом, показал я очевидное. Так что пусть пока что сосредоточится именно на этом.
Ты прав, Алёша, признала Варварушка. Я поговорю с Татьяной. Ей так и самой полегче будет.
Это да, если Татьянка сумеет по-настоящему вовлечься в подготовку к выпуску, ей и правда станет полегче. Переключение внимания ей бы не помешало, вопрос тут в том, чтобы оно у неё получилось. Что ж, надо, значит, сестрицу накручивать в эту сторону Ладно, перейду-ка я к следующему вопросику.
Варя, начал я, у меня к тебе ещё одна просьба.
Тоже насчёт Татьяны? Варя пригляделась ко мне и, кажется, сообразила, что речь пойдёт о другом. Или?..
Или, пусть её догадка и оказалась лишь частичной, некоторого поощрения в виде её подтверждения супруга заслуживала. Ты могла бы познакомить меня с Маргаритой фон Альштетт?
Но зачем? искренне удивилась Варенька.
Мне
неясна роль баронессы в одном очень запутанном деле, вдаваться в подробности у меня никакого желания не было, и я хотел бы составить себе личное о ней впечатление.
Что ответила Варя не сразу, а после некоторого раздумья, мне понравилось, потому как получить от супруги ответ необдуманный не хотелось бы. Но вот сам ответ
Алёша, это невозможно, Варя тяжко вздохнула. Своей последней выходкой баронесса преступила все границы, теперь любое общение с нею признано в нашем кругу недопустимым.
Вот как? настала моя очередь удивляться. И что же такое она учудила?
У неё хватило ума обидеть Софью Линёву, сообразив, что я не знаю, кто это, Варвара пустилась в пояснения: Софья из всех нас лучше всего к Маргарите относилась, и раз уж эта фон Альштетт нанесла обиду ей, такое терпеть не станет никто.
Что за обида, если не секрет? стало мне интересно.
Она не поздоровалась с Софьей, встретившись с ней лицом к лицу в чайной галерее, сказала Варя, а когда Софья спросила, в чём дело, сделала вид, что не признала её и даже не подумала принести извинения! Буркнула что-то невразумительное и пошла дальше, как ни в чём ни бывало!
А ты это сама видела или тебе рассказали? по здешним понятиям, выходка и правда на грани дикости, и потому мне захотелось уточнить, так сказать, источник информации. Всё-таки раз репутация у баронессы не ахти, могли, скажем так, преувеличить
Я не видела, честно призналась Варвара, но мне рассказала сама Софья. Она была просто раздавлена. Алёша, она же с Маргаритой почти дружила!
И когда это случилось? спросил я.
В день, когда к тебе посыльный из Кремля приходил, ответила жена.
А Софья когда тебе о том рассказала? продолжил я расспросы.
Вчера, сказала Варя. Анастасия Лобнева, Дарья Артамонова и Машенька Симонова мне и раньше рассказывали, но я им не особо верила, думала, мало ли Я же тебе говорила, что мне с Маргаритой интересно было, вот и решила, что наговаривают на неё. Но когда сама Софья рассказала Маргариту мы единодушно решили не замечать, не разговаривать с нею и даже не здороваться, так что прости, Алёша, но тут я тебе ничем помочь не могу.
Да нет, можешь, Варя так искренне переживала, уж не знаю, за Софью ли, или за то, что не может тут ничего для меня сделать, что мне захотелось её успокоить.
Чем же? недоумённо спросила супруга.
Если вдруг Маргарита фон Альштетт ещё что-то выдаст в том же духе, будь добра мне о том сообщить, сказал я. Желательно в тот же день. Раз уж я не могу (слово «пока» я благоразумно опустил) сам получить впечатление от неё, буду пользоваться твоим. Поверь, Варюша, мне это очень нужно.
Вареньке осталось только пообещать, что так она и сделает.
Глава 22. Вопросы с ответами и без оных
Идти к Крамницу смысла не было, он как раз сейчас должен проводить обыск у Ташлина, в университете, пока из Тулы не пришлют списки новых разрядных листов моих учеников, мне тоже делать нечего, поэтому я занялся диссертацией, систематизируя свой тульский опыт и упорядоченно излагая его на бумаге. По горячим следам, пока я помнил все подробности своей работы в Туле, дело шло споро и легко, я в бодром темпе исписал несколько листов, на чём и остановился. Разогнавшийся мозг требовал, однако, ещё работы, и я привёл в порядок свои мысли относительно трудностей, связанных с созданием стальных нарезных
пушек, в том смысле, что изложил эти мысли на бумаге в виде записки для генерал-воеводы князя Романова, уж он-то наверняка разберётся, какую из перечисленных мной задач кому поручить. Тут моя совесть была чиста наша семья стальные пушки не потянет, потому как здесь сначала пришлось бы решать задачи чисто металлургические, а мы ими отродясь не занимались, покупая что для Александрова, что для Коломны, что для Костромы готовую сталь. Ну и про химию с бездымным порохом не забываем, тоже не по нашей части. Но если кому показалось, что об интересах семьи я не подумал, то напрасно. Нам я оставил вторую часть новой артиллерии снаряды. Да, что и как в моём бывшем мире было с бездымным порохом, я точно не помнил, зато мог без запинки произнести слово «тринитротолуол», помня и то, что для начинки снарядов он вполне годится. Тут хотя бы ясно, что именно с химиков спрашивать. Опять же, патроны с медными гильзами никто пока, кроме нас, не делает, так что и снарядные гильзы сделать нам будет проще, чем кому другому. Да и записку эту я генерал-воеводе отправлю после того лишь, как обсужу вопрос с отцом, дядей и братом. Ну и ещё кое-какие соображения относительно участия нашей семьи в развитии артиллерии и её боеприпасов у меня имелись, но это задача не на сегодня и не на завтра.