Правда, вопрос с присутствием либо отсутствием Ташлина дома в ночь, когда был застрелен вор, мне удалось частично прояснить. За четыре дня до происшествия Евгений Павлович сказался больным и испросил седмицу без начисления жалованья. Но такое прояснение тут же повлекло за собой и вопрос о том, где же Ташлин в ту самую ночь был, то есть Крамницу я никак не помог, только работы ему добавил. Ну ладно, ему-то, в отличие от меня, за неё жалованье платят.
Я снова засел за диссертацию, и пару дней провёл за письменным столом с перерывами на еду и сон, а на третий Иван Адамович убедительно доказал мне, что то самое жалованье получает не зря и что методичная хорошо организованная работа всегда приводит к успеху.
Приезжайте, Алексей Филиппович, даже обычное для здешних телефонов искажение голоса не могло справиться с радостью, коей был преисполнен его голос, наш «В.Д.» нашёлся!
Глава 15. «В.Д.»
Тело, всё ещё хранившееся в прозекторском леднике, Силаев опознал. Одежду и обувь хозяина Силаев тоже признал, заодно назвал портного и сапожника, у коих Викентий Васильевич одевался и обувался, так что и им теперь можно предъявить вещи для опознания, хотя, насколько я понимал, надобность в том уже отпала.
Жил Данилевич, по словам Силаева, на доходы с имения и ценных бумаг, не бедствуя, но и не роскошествуя. Из прислуги, кроме самого Силаева, имелась ещё приходящая поломойка Авдотья Милахина, жившая неподалёку, собственно, и всё. Кухню Данилевич не держал, и дома обходился только чаем, который заваривал сам, да баранками, за которыми посылал Силаева, обедал же и ужинал в трактирах, а по воскресеньям и праздникам в ресторациях.
Жена Викентия Васильевича умерла шесть лет назад, детей у них не было, о каких-либо иных живых родственниках Силаев ничего не знал и от хозяина не слышал. Были ли у Данилевича какие-то друзья, Силаев тоже не знал, по его словам, дома хозяин никого из таковых не принимал, но иногда возвращался домой поздно и навеселе. А вот любовница у Данилевича имелась, причём встречались они и у него дома, и в иных местах, в каких именно, Силаев опять же не знал. Зато он знал, что зовут даму сердца хозяина Антониной и дал её описание, в котором было нетрудно узнать Ташлину.
Скажи-ка мне, Силаев, а когда ты хозяина в последний раз видел? начал Крамниц.
Октября месяца в тринадцатый день, ваше благородие, держался Силаев не то чтобы спокойно, но вполне уверенно.
Что, вот так прямо и помнишь? удивился пристав.
Так точно, ваше благородие. Викентий Васильевич отрывной календарь держал, листки отрывал да потом выбрасывал, а я без него и рвать их не решался поначалу, а как новый год начался, новый календарь на стену повесил, а старый убрал да сохранил. Вот на нём тот день и остался, правильная, хотя и простонародная речь, обстоятельность изложения и характерное «так точно» вместе с уверенной манерой держаться выдавали в Силаеве отставного солдата.
Молодец, Силаев, порядок знаешь, похвалил его Крамниц.
На службе приучился, ваше благородие, приосанился Силаев и продолжил: Викентий Васильевич сказал, уедет в Курск, погостить у товарища по службе, вернуться обещал после Крещения. Мне наказал дом в чистоте и порядке держать, жалованье вперёд выплатил. А потом я его только у вас мёртвым и увидел, тут Силаева передёрнуло. Ну да, зрелище не из приятных.
Что за товарищ, не знаешь? особой надежды в голосе Крамница я не услышал.
Не знаю, ваше благородие, вздохнул Силаев.
Как хозяин уехал? В карете? Или поездом по железной дороге? пристав был неутомим.
Поездом, ваше благородие, Силаев чуть замешкался с ответом. С утра послал меня извозчика взять, чтобы к дому подъехал, а потом на вокзал. Я чемоданы Викентия Васильевича погрузил, но на вокзал он меня не взял, сказал, там носильщики найдутся.
И часто хозяин так уезжал? на сей раз Крамниц спрашивал уже с интересом.
Никогда раньше такого не было, ответил Силаев без малейшей запинки. А к полюбовнице ходил часто, это да.
А ты откуда знаешь, что к полюбовнице, а не ещё куда? заинтересовался пристав.
Так бельё чистое надевал, костюм, пальто, шляпу да сапоги давал мне с вечера вычистить, пояснил Силаев. Викентий Васильевич к Антонине своей всегда только в чистом отправлялся, и как её принимал, тоже во всё чистое переодевался.
Значит, часто он к ней ходил? вклинился я. Почему-то рассказывая мне о предварительном допросе, Иван Адамович это обстоятельство упустил.
По-разному бывало, ваше благородие, на секунду-другую задумавшись, ответил Силаев. Иной раз две-три седмицы не ходил вовсе, а бывало, что одну-две седмицы через ночь. А по тем седмицам, что не ходил, она к нему хаживала, но не часто, раз-другой на седмице, и то днём только, да ненадолго.
Тут уже задумались мы с Крамницем. Куда на самом деле отправился Данилевич утром того дня, как неизвестная карета с большим сундуком, ряженым кучером и женщиной внутри увезла неведомо куда Антонину Ташлину? Но раз ни её, ни его после никто не видел, получалось, что почти наверняка обоих в тот день и убили. Причём Данилевича раньше, потому как Ташлина уж до пяти часов пополудни точно была живою, а вот её любовник, судя по всему, уже лежал мёртвым в том самом сундуке