Встречаться в заведении, где можно поесть и попить, губной пристав Крамниц не пожелал, пригласив меня к себе в Знаменскую губную управу. Ну да ладно, меня, знаете ли, и дома неплохо кормят.
Даже не возьмусь предположить, по какой такой прихоти судьбы Иван Адамович Крамниц носил немецкую фамилию, уж больно русской наружностью он обладал. Отпустил бы усы, по-иному причесался, поменял одежду ну ни дать, ни взять, приказчик в лавке преуспевающего купца никак не меньше, чем второй тысячи. Поручение известить о находке Ташлиной боярина Алексея Филипповича Левского, после чего вести дальнейший сыск совместно с оным боярином Крамниц, как оказалось, уже получил, по каковому поводу и пребывал в некотором, мягко говоря, недоумении.
Ваше сиятельство, может быть, вы
соблаговолите объяснить смысл сего странного поручения? в голосе Крамница звучала вполне естественная обида. Начальство меня никакими разъяснениями не удостоило, сказав лишь, что всё узнаю в своё время. Никогда такого не было!
Для вас Алексей Филиппович, сразу обозначил я правила нашего дальнейшего общения. Смысл здесь в том, что так пожелал государь. Вы будете вести розыск на предмет выяснения того, причастен ли приказной советник Ташлин к исчезновению своей супруги, но если по ходу вашего розыска проявятся какие-либо подробности, касаемые служебных дел Ташлина, вам надлежит немедля сообщать о том мне и далее эти подробности буду прояснять уже я. Повторюсь, Иван Адамович, это воля государя, и мы с вами, как его верные подданные, обязаны её исполнять. И исполнять вместе.
Что же, Алексей Филиппович, я вас понял, ненадолго задумавшись, оживился Крамниц. Прошу простить, а не для вас ли спрашивал меня о деле с проникновением вора в дом Ташлиных Борис Григорьевич Шаболдин?
Что ж, с памятью и сообразительностью у Крамница полный порядок, и мне оставалось лишь подтвердить его догадку.
Государь дал вам повеление уже тогда? удивился пристав.
Нет, тогда это было моё частное дело, честно признался я. Вора застрелили из карабина моей системы и мне захотелось познакомиться с женщиной, которая, как писали в газетах, это сделала. Остальное, Иван Адамович, вы знаете лучше меня.
Да уж, Крамниц довольно хохотнул, не иначе, моя немудрёная лесть подняла ему настроение, знаю. Но, должен сказать, Алексей Филиппович, карабин ваш хорош! Однако же госпоже Ташлиной он оказался не по силам
Мы побеседовали ещё сколько-то времени, взаимное понимание между нами как-то само собой наладилось, Крамниц велел подать нам чаю, в общем, уже минут через десять я уверился в том, что с Иваном Адамовичем мы сработаемся.
Ох, Алексей Филиппович, вот попомните мои слова, намучаемся мы с вами с этим Ташлиным! в сердцах сказал Крамниц, когда я попросил его поделиться впечатлениями о предмете нашего будущего внимания. На редкость неприятный человек. Неприятный и скользкий какой-то. Вот выкрутился же тогда, а я вам голову дам на отсечение не было его в ту ночь дома! И в вора кто-то другой стрелял!
Но зачем тогда Ташлин того стрелка выгородил? спросил я.
Не знаю, недовольно ответил Крамниц. У меня первоначально соображение имелось, что у госпожи Ташлиной любовник был, в таком-то случае понятно, что мужу в измене жены признаться стыдно, вот и взял он всё на себя. Тем более, получалось, что он был в своём праве, застрелив вора. Вот только
Что? попробовал я подтолкнуть Крамница, когда он слишком уж сильно задумался.
Да я слуг в доме уж и так, и этак допрашивал, так никто же, ни единая душа не признались, что был у хозяйки любовник!
А какою, Иван Адамович, видится вам причина столь единодушного молчания? заинтересовался я. Любит прислуга хозяйку или же боится?
Над ответом Крамниц долго не думал.
Любят. Если кого они и боятся, так это хозяина, а хозяйку любят, со всей уверенностью сказал он.
А как вы полагаете, Ташлину живою найдут или мёртвою? задал я следующий вопрос.
Полагаю, мёртвою, тяжко вздохнул Крамниц. Что ж, я и сам так считал.
Тогда разговорить прислугу будет проще, заметил я. Ташлину это, конечно, к жизни не вернёт, но раскрытию дела поможет.
Своё согласие с моими словами Крамниц выразил молчаливым кивком. Что ж, дело своё Иван Адамович знает, тем приятнее будет с ним работать. Расстались мы с приставом довольными друг другом.
Перед Рождеством я ещё успел встретиться с профессором Маевским для обсуждения программы дальнейшей работы над моей диссертацией. Программа была проста и понятна: что и как я буду делать, это оставалось исключительной моей заботой, господин же профессор брал на себя оценку моих трудов по мере их продвижения и выдачу ценных советов по мере надобности. Такое вот разделение труда, против которого я, однако же, никаких возражений не имел. Какой вообще тут смысл возражать, если иначе-то просто и не быть не может?..
Сочельник мы с Варварушкой провели дома, а на праздничную службу отправились в храм к отцу Маркелу, где и соединились с моими, к ним же после службы и пошли. Наши были в полном составе у Митьки настали рождественские каникулы, пропускать такое явно не стоило, да и с отцом о чём поговорить, у меня было.