Но ты хотя бы поддерживаешь форму, заметил Тао-Джон. Это меня радует, друг.
Я не стану охотиться за врагами семейства Павловых, сказал я. Я дал им укрытие, Джон. Ты можешь собрать новую команду, подготовить убежище, купить дворец в защищенной зоне Деньги ведь для песика не проблема?
Не проблема.
Ну так подготовь все и забирай семейку. Юрию Святославовичу еще с женой мириться. Та еще сучка, да?
Я не сплетничаю о клиентах, с достоинством ответил тао. Совершенно безумная баба. Мне даже жалко Юрия.
Ну так что, договорились? Я похлопал его по металлической руке. Ты выполняешь свою работу телохранителя, а я пока прикрываю
семейку.
Тао кивнул.
Договорились. Ты хороший человек, Никита. Те, кто не любят землян, не правы.
Они просто не умеют нас готовить буркнул я.
Но шутки у тебя странные! Тао погрозил мне пальцем. Поедание разумных особей влечет за собой неодобрение Контроля!
Мы вернулись в гостиную.
Там изменилось освещение видимо, гости сообразили, что управление завязано на голосовые команды. Я никогда не настраивал систему на свой голос, потому что не собирался никого к себе впускать. Василиса сидела на диване и смотрела новостной канал, сформировав экран перед собой. Юный морячок Святослав уселся рядом, но в руках у него был старомодный планшет, на котором он довольно уныло играл. Видимо, без сетки ему было скучно.
Я поискал глазами бульдога.
Пес ссал на покрытую кабелями стену.
Юрий Святославович, сказал я. А если током ударит?
Тут хорошая изоляция, отступая от стены и подергивая лапой, ответил пес.
А если я пинка дам?
Мультимиллионер в теле бульдога уставился на меня. Потом на Тао-Джона.
Я не уверен, что справлюсь, сказал тао. Точнее, уверен в обратном.
Василиса оторвалась от экрана и поглядела на него с удивлением.
Это инстинкты, сообщил бульдог. Ничего не могу с собой поделать, это тело захотело писать и само выбрало место.
Я вернулся на кухню, принес рулон бумажных полотенец, отмотал и бросил на пол в углу.
В следующий раз поясните телу, что пинок по яйцам это очень больно, сказал я.
Тао-Джон оторвал бумагу от рулона, нагнулся и принялся вытирать лужу.
Потом влажной протри, попросил я. Чтоб не воняло.
Бульдог размышлял.
Ты уже знаешь, кто я?
Знаю.
Я могу купить твое жилище.
Вы и весь квартал можете купить. Но жилище не продается.
Тао-Джон выпрямился и сообщил:
Я предупреждал, что этот землянин совершенно независим, обладает дурным характером и чрезвычайно опасен.
Бульдог смотрел на меня не мигая. Потом позвал:
Василиса!
Девушка со вздохом встала с дивана, подошла.
Что, пап?
У собак мерзкое зрение, сказал Юрий Святославович. Надо будет у следующего пса модифицировать не только голосовые связки Посмотри на этого человека, сколько ему лет?
Василиса мельком глянула на меня.
Тридцать. Или чуть больше.
Вы должны увидеть тридцать один с половиной, поправил я.
Я округлила, бросила Василиса.
Доверяю твоим имплантам, дочь, сказал Юрий Святославович, не реагируя на мою реплику. Но это не омоложение, не клон, не аватар?
Метки клона нет, активной биологии нет, обмена данными с внешним миром нет, вздохнула Василиса.
База данных? Юрий Святославович продолжал разговаривать с ней так, будто меня не существовало.
Нет его в базе.
Тогда почему он такой наглый и такой опасный? произнес Юрий Святославович задумчиво. Никита, где вы родились?
Мне надоел этот фарс.
На Земле. В городе Москве. В одна тысяча девятьсот девяносто шестом году.
Василиса засмеялась. И осеклась.
Примите мои глубочайшие извинения, Никита, сказал бизнесмен. Я обязуюсь лучше контролировать это примитивное тело.
Я молчал.
Бульдог вздохнул.
Разумеется, мой поступок был осознанным и контролируемым, признал Юрий Святославович. Я хотел вас прощупать.
Получилось? спросил я. Извинения приняты.
Я глубоко уважаю Обращенных, сказал бизнесмен. Спасибо, что дали нам укрытие.
Я кивнул и вместе с Тао-Джоном пошел к выходу, позволив себе лишь раз глянуть на юную Василису, в полном остолбенении смотрящую мне вслед. От Тао-Джона слегка пахло собачьей ссаниной.
Не считал себя вправе раскрывать твою личность, сообщил тао. Сказал лишь, что ты надежный землянин.
Правильно, поблагодарил я.
У дверей мы постояли несколько секунд. Полвека дружбы это все-таки не шутка.
Справишься? спросил я.
Полагаю, самое сложное уже позади, ответил Тао-Джон.
Обниматься у его культуры не принято, так что мы просто пожали друг другу руки. И он вышел из дверей на уже полнящуюся ночным народом улицу. Светили обе луны, над горизонтом сверкала верхняя часть орбитального лифта, на движущейся ленте трассы приплясывал и распевал сутры мигрирующий табор хопперов высоких, в серебристых походных накидках. Тао-Джон подмигнул мне и перепрыгнул
через перила. Донесся гулкий стук о тротуар, кто-то принялся визгливо ругаться на незнакомом наречии. Потом я увидел, как Тао-Джон спрыгнул с тротуара на трассу и затерялся среди хопперов, таких же блескучих и металлических в лунном свете.
Это был последний раз, когда я видел его живым.