Токацин Великая Река: Зелёный рассвет
Часть 1. Пролог глава 4. Фриссгейн возвращается на Реку.
Тлаканта и Орин вехи истории:254 год до Применения обнаружен новый химический элемент «ирренций».
149 год до Применения искусственно создана раса Seatesqa, более известная как «сарматы» (взяли себе такое имя по названию древнего кочевого народа).
85 год до Применения, 59-56 год до Применения войны людей и сарматов.
55 год до Применения повторно синтезирован ирренций. Использован как ядерное оружие.
39-33 год до Применения сарматы создают космофлот. Очень широко применяется ирренций. Оболочка мира теряет стабильность.
33-30 год до Применения Третья Сарматская Война. Победа людей. Мир в развалинах.
29-19 год до Применения в тайне, против законов людей, сарматы запускают проекты «Заражение» и «Неистовый свет»
20 год до Применения начинается самопроизвольный синтез ирренция в урановых рудах. Проект «Заражение» завершён.
19 год до Применения создан реактор, работающий на ирренции. Проект «Неистовый свет» завершён.
19 год до Применения передача энергетики и многих отраслей промышленности в руки сарматов. Заключён окончательный мир между сарматами и людьми.
Последний год Тлаканты Война Применения. Схлопывание мира Тлаканта и воссоздание мира Орин из обломков. Первый год Орина.
247 год от Применения завоевание Орина пришельцами из мира Хесс.
280-300 год от Применения жители Тлаканты выходят из убежищ.
280-544 год от Применения Орин под властью ставленников Хесса.
544 год от Применения воины Короля-Речника, Гвайны и Менсарка изгоняют пришельцев обратно в Хесс. Начинается эпоха Великой Реки.
Описываемые события начинаются в 5829 году от Применения.
Пролог
- Даже не уговаривай, Милена! Этот ужас, эту войну я не хочу ни вспоминать, ни описывать, ни увидеть ещё раз! сказал Юс, снова вздрогнул и сердито взглянул на Милену. Его глаза из зелёных стали пурпурными, что говорило о крайнем волнении.
- Опаньки, - устало сказала Милена, возвращаясь за стол и доставая чистые свитки. Что же, они и тебя пытались ранить или, обереги Омнекса, убить?
- Нет! Но это было ужасно, это зверство я, конечно, готовился, учил историю и обычаи народов, но это слишком, Милена! молодой наблюдатель поёжился и поднял шерсть дыбом.
- Рано или поздно, Юс, ты присмотришься, все мы присмотрелись. Мы, кимеи, никогда не воюем, теперь ты понимаешь, почему? Мы наблюдатели. Наши записи через много лет станут эталоном справедливости. В том числе и твои записи, Юс. Это очень интересные свитки! Милена добавила в голос бодрости.
- Это бесценные свитки, - третья кимея, Амика, стояла на пороге с очередным ворохом исписанных листов. Но ты, Юс, интересное существо. Значит, на то, как крыс сжигают заживо плазмой, ты смотреть можешь. А на войну людей с Инальтеками никак?
- Амика, ты сравнила то крысы, а то разумные существа Ну, у тебя про войну, наверное, всё расписано? с надеждой спросил Юс.
- Не всё, но достаточно. Теперь сходи погуляй встретишь Рэндальфа скажи, пусть заглянет. Тут не помешает что-нибудь нарисовать.
- Ага, - кивнул молодой наблюдатель и поспешно вышел. Амика сложила листы перед Миленой.
- Как по-твоему, из этого что-нибудь получится? спросила она, заглядывая в свиток Юса.
- Может быть, может быть, - пробормотала Милена и прижала уши к голове. Мысли её были уже далеко.
На чистом листе появилась первая строка
Год Инальгона. Месяцы Майнек - Нэйритикси
Глава 01. Возвращение
Небо полыхало зеленью и серебром, тонкие облака протянулись от востока к западу узорами малахита, и изумрудный солнечный диск, выглянувший краешком из-за травяных дебрей, ещё и не начинал желтеть. Зелёными искрами сверкала роса, усеявшая гигантские листья. Где-то поблизости цвёл Кенрилл, и налетевший ветер принёс с собой густой сладкий запах пурпурных цветов и пригоршню холодной водяной пыли. Стебли злаков, макушками уходящих к облакам, лениво качались, осыпая палубу хиндиксы ледяной росой.
- Река моя Праматерь - Речник Фриссгейн неохотно перевернулся на бок и протёр глаза. Вода стекала ему на голову с циновки, которую он с вечера набросил на груду поленьев, блестела на глиняных боках ещё не остывшей печи и на широких плавниках корабля.
Хиндикса озябла за ночь, пока лежала в примятой траве, плавники замерли, обмякший сдувшийся шар спустился на палубу и вяло шевелил боками.
- Хватит тебе спать, - пробормотал Фрисс, открывая заслонку. Не самые сухие у него дрова, ну да для хиндиксы сгодятся
Летучий корабль просыпался неохотно, шар хлопал на ветру, а печь плевалась сажей, и что-то скрипело в трюме, пока Фрисс бродил вокруг хиндиксы, сматывая причальные тросы. Тем вечером он до темноты рубил сухую траву, расчищая место, таскал нарубленное на корабль может, и перестарался в темноте, привязывая «Остролист» к чему попало.
Хиндикса, покачиваясь, всплыла из зарослей и задрожала на холодном ветру, цепенея плавниками и норовя нырнуть носом в Высокую Траву. Фрисс подбросил в печь пару поленьев, и корабль пошёл к облакам.
- Получу награду, - вздохнул Речник, с трудом добравшись до печи и опустившись на сохнущую палубу. Продам это трухлявое корыто. Куплю ездового кота.