Он протиснулся в щель в кирпичной стене и ввалился внутрь развалин Юдоли. Птичья сволочь, напоследок ударив в спину всей массой, осталась за разрушенными стенами. Ни одна из пернатых тварей не попыталась преследовать жертву в пределах разрушенного здания видимо, птичкам вход сюда был кем-то (или чем-то?) заказан. Гартош сбросил с себя ношу, которая уже мало была похожа даже на покойника нечто изорванное, изодранное; свисающее лоскутами мясо в клочьях ткани. Ладони Гартоша скользнули к поясу, нашаривая гранаты.
Рядовой спас глаза во многом благодаря тому, что каска оказалась велика и сползала на лицо. И посреди кирпичного крошева, разбросанных скамеек и валяющихся треножников Сварог увидел человека в серой мешковатой хламиде. Тот стоял в центре разрушенного строения, спиной к Гартошу. А под ним
Под ним, на расчищенном от хлама участке пола, полыхал огонь. Нет, слово «полыхал» не годилось, как, наверное, не годилось и слово «огонь». Под ним с зачаровывающей плавностью перетекала желто-красно-черная лава, взрывалась огненными выплесками, ходила огненными водоворотами, переливалась нутряным светом, как остывающие угли Вот только лава эта остывать не собиралась. И обладатель в серой хламиде
стоял босыми ногами прямо на лаве. Зрелище было, прямо скажем, жутковатое.
Стоял он перед огромным, в две трети человеческого роста, серым котлом с закопченными стенками и что-то аккуратно сыпал из пузатой реторты в кипящую, бурлящую, исходящую паром воду. Котел нагревался, по всей видимости, подземным огнем, поскольку никаких дров под ним не наблюдалось. Когда в развалинах появился Гартош, обитатель руин резко обернулся. Отбросил с лица седые лохмы; вперил в Гартоша яростный взгляд. Изможденное бледное лицо, нечесаные волосы, горящие глаза фанатика.
Баль-Мирг потрясенно прошептал Гартош. И крикнул вдруг облегченно, радостно, в каком-то даже бешеном восторге, будто минуту назад объявили, что война закончилась полной и безоговорочной победой наших и все солдаты марш по домам: Баль-Мирг, дружище, ты! Вот это да!
Человек в серой хламиде смотрел на Гартоша бесстрастно, и было непонятно, узнал он салабона или нет.
Баль-Мирг, черт волосатый, ты-то какими судьбами?
Он скинул каску, от полноты чувств зафутболил ее за груду битого кирпича. При том совершенно не замечая, на чем именно стоит лохматый.
Гартош, на тебе форма Вольной Республики, наконец глухо отметил Баль-Мирг.
Гартош-Сварог в недоумении оглядел себя. И наконец до него стало доходить. Наконец он увидел лаву.
Да, но а ты что ты
Секунду назад у него, пожалуй, еще был шанс унести отсюда ноги. Но секунда прошла.
Ты не помешаешь мне, сказал Баль-Мирг. Ты не помешаешь нам. «Дружище», сказал ты?..
И зашептал что-то, двигая руками так, будто крутит тяжеленный ворот колодца. Порыв неощутимого ветра рванул его хламиду, растрепал волосы.
Ты маг? выкрикнул прозревший Гартош. Ты маг?!
Лохматый выбросил в сторону солдатика руку с растопыренной пятерней. Из ниоткуда, из сгустившегося воздуха вырвалось, распластавшись в мощном прыжке, нечто. Зверь. Невозможный, огромный, полупрозрачный, ящероподобный: черный, будто вымазанный дегтем, с короткими крокодильими лапами и головой собаки, с полыхающими рубиновым светом глазами. Гартош инстинктивно зажмурился, но тут же пересилил себя, распахнул глаза, заорал нечленораздельно, истошно, страшно, выплескивая из себя всю обиду и злость на несправедливость этого мира, на такую короткую жизнь, и бросился или вернее кинул себя навстречу черному ящеропсу. На ходу выдергивая гранаты из-за пояса, а из гранат чеки. Клыкастая слюнявая челюсть сомкнулась на шее Гартоша, хрустнули позвонки. Сварог даже не успел почувствовать боль и содрогнуться в своей клетке из чужой плоти, как его накрыл с головой вал бушующего, ослепительно белого пламени, пожирающего весь мир.
ГЛАВА 6 ВОЙНА В ВОЗДУХЕ
Вопрос, конечно, абсурдный и чисто лингвистический, однако сработало: понятия «пустая», «чернота», «была» и «повсюду» существовали, следовательно, существовало нечто помимо «ничего». И «ничего» существовало даже если ничего внутри него не существовало Тьфу, бля
Легкое покачивание, и знакомое жужжание: так работает электромотор аэропила. Не менее знакомые тросы, что тянутся от хвоста до кабины. Скользящие по ним кресла. В конкретно этой летающей машине кресла, правда, скользили вдоль одного борта всего по двум открытым тросам, остальное пространство салона аэропила было накрыто дощатым помостом. Помост был практически пуст, на нем находился лишь стол, придвинутый вплотную к правому борту, и возле него четыре простых деревянных стула, судя по всему, намертво прикрепленные к полу. Четыре человека склонили головы над картой, расстеленной на столе. И одним из этих четверых был Сварог. А точнее Сварог смотрел посредством глаз очередного хозяина тела. Хозяин этот напряженно глядел в овальный обзорный иллюминатор, за которым кучерявились белые облака.
Ч-черт, а на этот-то раз что?!
следовательно, произнес чей-то усталый надтреснутый голос, как ни высокопарно это звучит, но от исхода боя, думаю, будет зависеть исход всей войны.