Бедная ты моя девочка пробормотал Гош.
Себе возьмешь? спросил Родионов с нескрываемой завистью. А что тут вообще было-то?
Дралась она. Против десятерых в одиночку. Я едва-едва успел. Конечно, попробую уговорить пойти со мной.
Счастливый, вздохнул Родионов. Ладно, я парням скажу, они рады будут. Мы все за нее очень переживали. Непростая ведь псина. Что за порода-то?
Помнишь рекламу «Педигри»? Самую первую?
Несколько секунд Родионов сосредоточенно глядел куда-то в приборную доску.
Пора мне, сказал он вдруг. А то они волнуются.
Спасибо, что приехал, кивнул Гош. Всегда так?
Считай, что всегда, уклончиво ответил Родионов.
Я хотел спросить Чуть не забыл. На вашей заставе учет какой-нибудь ведется?
Кого? хмуро спросил Родионов, думая о своем.
Прибывших.
Ага. С сегодняшнего дня прямо и начнем.
Гош отпустил загривок Беллы, подошел вплотную к приземистому красному родстеру и сел на корточки рядом с открытым настежь окном, в котором угрюмо насупился
Родионов.
В чем дело, старина? спросил Гош негромко. Я какую-то глупость сморозил?
Так что за порода? поинтересовался Родионов, не поворачивая головы.
Бернская овчарка.
Родионов уныло кивнул.
Ничего я не помню, Гош, сказал он горько. Ни-че-го-шень-ки. Я ж тебе сказал полный идиот. Вот зачем у меня кольцо на пальце это помню. А где она может быть сейчас
А я не знаю, где мое кольцо, Рэдди.
У тебя что, тоже?.. встрепенулся Родионов.
Я безумно гордился этим кольцом, сказал Гош очень тихо. Куда я его дел? Его могли снять с меня только с мертвого, понимаешь? Я не променял бы его даже на жизнь.
Ну что за глупости, старик Кольцо это символ, да Но не до такой же степени.
До такой. Вот именно до такой. Рэдди, я проснулся тридцать пять дней назад. И каждый день я плачу, как ребенок, у которого пропала мама. А на прошлой неделе вспомнил, что у меня была жена, самая прекрасная женщина на свете. И поехал сюда. И теперь уже не знаю может, не плакать больше? Может, сразу застрелиться?
Перестань, Гошка. Все плачут. Все хотят с собой покончить. Каждый. Каж-ж-дый. У нас вся застава по утрам ходит с красными мордами и друг на друга не смотрит. А мы-то проснулись кто в начале лета, а кто и весной Некоторые помнят, что у них дети были Ты, главное, ищи. Ты плачь и ищи. Мы все ищем. Каждый как может, так и ищет. Иначе нельзя. Иначе ведь никакого выхода, да?
Белла ткнулась мокрым носом в дрожащую щеку Гоша и вздохнула.
А у нее вот мужика убили, наверное, прямо на глазах, предположил Родионов.
Она собака, помотал головой Гош. Она умеет забывать.
Мы тоже.
Не так быстро. И потом, я не хочу забывать, понимаешь? Я фамилию свою забыл, я не помню, где был мой дом, чем я занимался, тоже не помню. Но любовь Я не забуду. Ты не забудешь. Нам же тогда жить будет незачем, Рэдди. Окончательно незачем.
Вот поэтому и нужно искать, сказал Родионов твердо. Знаешь, Гош, мне действительно пора. То есть я уже на подходе доложил, что все нормально, когда тебя увидел, но тем более мне нужно обратно.
Гош потер ладонью глаза.
Еще раз спасибо, что приехал. Но ты мне не сказал. Что значит «считай, всегда» и «с сегодняшнего дня»?
Ты первый, кого мы пропустили. Единственный проснувшийся, который пришел с нашей стороны. И, по-моему, двадцать пятый, кто вообще пришел. Или двадцать шестой.
Ясно, вздохнул Гош. Эта антенна у тебя, это рация?
Да. Тебе дадут. В Кремле дадут. Поезжай в Кремль прямо сейчас, там все тебе расскажут, что захочешь, и все дадут. У нас каждый человек на вес золота, ты же понимаешь. Даже такие, как я.
Какие? усмехнулся Гош.
А такие, что в ноль, не очень ясно, но вполне понятно высказался Родионов. Зомби.
Гош закусил губу, чтобы сдержать улыбку. Уж на кого Родионов не походил, так это на зомби. Эмоции из него перли во все стороны.
Ты небось заставу строил? поинтересовался Гош, надеясь если не польстить однокласснику, то хотя бы переменить тему.
Не-а. Понятия не имею, кто ее строил. Она была уже. И техника стояла. Откуда взялась Тоже загадка, Гош. Все подъезды к городу закупорены. Даже наверху, на Кольцевой, все проемы в отбойнике завалены. Как будто здесь кто-то оборону держал. И не пехоту ждал, а танки. Короче, армию.
Ты, я надеюсь, армию не ждешь? осторожно спросил Гош.
Почему? Вдруг припрется.
Военные мертвы, Рэдди. Все. Поверь хотя бы на слово. Я видел. Я проехал несколько городов и везде первым делом совался в войсковые части. Кругом истлевшие трупы в погонах. И знаешь, Рэдди Очень истлевшие. Чересчур. А оружейные комнаты вскрыты, причем грубо. И разграблены. Как ты думаешь, сколько мы проболтались без понятия о себе? И чем мы занимались в это время?
Я не пытался считать, вздохнул Родионов. Но с такой информацией тебе, честное слово, обязательно нужно в Кремль. Тебя ждут давно.
Не понял? удивился Гош.
Не знаю, чем занимался я, пока спал. Но чем занимался ты, я в курсе.
Совсем не понял упавшим голосом повторил Гош.
Ты несколько раз появлялся у нашего поста. Стрелял по нас из этой своей штуковины, требовал, чтоб пропустили, и крыл матом всех московских и Бориса в отдельности. Мы уже совсем было собрались тебя пристрелить, но Борис запретил. Сказал, что нужно ждать, что ты обязательно проснешься, и тогда уж выяснится, откуда ты его знаешь и за что вообще так не любишь москвичей.