Дед Зарян шел впереди, ступал словно кошка мягкими лаптями, поднимал посохом раскидистые листья у тропы, раздвигал сочные травы. Микулка плелся сзади, стараясь не упускать те мелочи, которым такое значение придавал старик. Тут роса стекла не пойдет зверобой-трава, слаба будет. Эти листья мокрые, в тени тоже не годятся, сила сильная в яд пойдет. А вот лист сочный, пару росинок на
себе держит. Этот сгодится.
Вон, дед Зарян, за корягой зверобой-трава! Не суха, не мокра, в самую пору!
Твоя правда! одобрительно кивнул старик. Видно в прок тебе наука моя. А у меня глаз слаб становится, не углядел сразу.
Да что Вы, дедушка! ответил довольный похвалой Микулка. У Вас глаз зорче моего. Вы в Руси такое заметили, чего я не углядел. Сами заметили и другим оставили, в сказ переложили. Я бы Ваши грамоты дал писарям переписывать, да купцам на базар отнесть. Пусть люд читает, кто грамотный. А кто не грамотный, послушает и может захочет резы ведать. Наверняка захочет.
Вот и отдашь, когда я помру. Все тебе завещаю, Микулка. И избу в горах, и грамоты свои. Все что есть. Больше оставить некому.
А вон еще чабрец, дед Зарян! показал палкой Микулка, чтобы свести тему с грустной колеи.
Кхе Экий ты все же дурень! рассмеялся старик. Как дурнем был, так и остался. Разве что грамотным. Кто ж на первой росе чабрец собирает? Разве что коням на корм.
Тропа пошла в гору, скоро покажется белый Велик-Камень, а с него, Микулка уже знал, открывается чудный вид на все четыре стороны. Дыхание стало сбиваться, спина упрела, а дед Зарян как ни в чем не бывало, семенил короткими ножками впереди, да еще траву искать не забывал. Микулка почувствовал, чей-то взгляд в спину, споткнулся о вылезший из пыльной тропки корень, но на ногах удержался, только в голос помянул Чернобога.
Что ты шумишь, птиц пугаешь? недовольно буркнул Зарян. Али ноги не держат? Ступай тише, лес он шуму не любит, а в чужой град со своим указом не ходят. Всякому месту свой указ. Вот у моря можешь шуметь, сколько душа пожелает, прибой с шумом только играет, он ему не вредит.
Кто-то за нами идет! испуганно произнес Микулка. У меня волосы на затылке дыбом становятся от взгляда враждебного.
Так ты шумишь словно буйвол, вот Лешак и забеспокоился. Он шуму не любит, не дает лесу вредить. Он душа леса, его ум, его глаза и уши, а порою и руки. Кто в лесу совсем без стыда и без меры буянит, того Лешак и убить может. Заведет в овраг, через бревно ногу сломает, а то и медведя натравит. Всяко бывает.
Злой он
Не злой. Справедливый. Но на его взгляд справедливость другая, для него мерило справедливости лес. А человек, коль по лесу идет, для него лишь часть леса. Вредная или полезная. Так что не шуми, беду на себя не кликай.
Микулка не обиделся, привык уже к старикову бурчанью, знал, что все что говорит Зарян, все в прок, все в науку. Попробовал идти тихо, подражая мягкой оступи старика, но понял, что это вовсе не просто то лист прошлогодний под лаптем зашуршит, то ветка хрустнет.
Дедушка! позвал паренек. А как Вы можете так тихонько ходить? Аки кошка
Это, если по чести, целая наука. А научил меня всему лес и мудрость русская. Эти учителя мне много наук дали, много еще и другим дадут, если кто захочет взять. Надо только чутко слушать, да зорко смотреть.
Если в лесу по лесному указу жить, в море по морскому, в степи по степному, тогда всякая стихия для тебя враждебной не будет. Всякая примет. Можно и огня не бояться, ежели огненный указ знать.
А неужто у огня свой указ есть? удивился Микулка.
Конечно. У любой стихии, у каждого предмета свой указ. Вот огонь к примеру, он ведь разный бывает.
Какой же разный, если всяк огонь жжется?!
Молодой ты, сам как огонь горячий. Не внимательный. От дерева один огонь, от масла совсем другой, с неба третий. И у каждого свой покон. Но всякому нужна еда.
Вот ежели дерево горит, то огонь можно водой залить. А если масло горит? Вода масло поднимет, растечется оно и гореть будет пуще прежнего. С масла огонь нужно тряпицей мокрой сбивать или сырой землей. А с неба огонь бьет в то, что голову перед Перуном-воителем не склоняет. В самую высокую макушку и бьет.
А по какому покону лес живет? Какой указ соблюдать надо, что бы ветки да листья под лапти не лезли?
В лесу, Микулка, особый покон, очень простой вроде, да трудно ему обучиться. Лес, он ведь одно целое, хоть из разных вещей состоит. Вроде бы звери бродят, ручьи журчат, в ручьях рыба, а кругом ручья деревья склонились. Вроде все разное, а имя одно лес. Надо научиться лес чувствовать ЦЕЛЫМ.
Это как?
Ну, вот к примеру дерево у Велик-Камня видишь?
Стоит. Дерево как дерево, только ветер ветку одну сломал.
Точно. Если на эту ветку смотреть, если отметить в какую сторону излом, если обратить внимание на пожухлые листья, то других веток и не узришь. Весь твой взор одной веткой занят. В лесу так нельзя. Будешь таким внимательным одну опасность разглядишь, а сотню пропустишь. А вот попробуй ЦЕЛИКОМ на дерево взглянуть. Рассей взор, как малые
реки по весне разливаются, как пыль дорожная все опеленывает. Охвати взглядом все дерево целиком.