Я очнулся в теле мелкого пацана. Пара недель ушла на то, чтобы моя душа поглотила его душу. Не готов с уверенностью утверждать, что всё произошло именно так. Я смог освоить какую-то часть памяти мальчика. «Вспомнил», как его зовут, кто его родители и даже смог разобраться, почему я нахожусь в больнице.
Эти две недели я провалялся в бредовом состояние. А когда полностью пришёл в себя, вокруг меня забегали радостные медсестры. Через несколько часов появились мои «родители». Остатки прошлой личности радовались их появлению. Моя же личность не на шутку напряглась. Мелькнул стыд, что я так нагло занял тело их ребенка, но гораздо сильнее жёг страх. Я боялся, что меня разоблачат и убьют. Если это произойдет, то я стану почетным обладателем самой глупой смерти.
Разве не глупо попасть в другой мир и погибнуть в первые же дни?
Поэтому я изобразил слабость, что было проще простого, и принялся разбираться в происходящем. Оказалось, что не так уж много я захватил. Мальчик последние два года лежал в коме. От его разума и личности мало, что осталось. Да и от тела Если сравнивать с последними днями моей жизни, то разница не большая. Но я то знал, что это ужасное состояние.
Мальчик мой, гладила меня по щеке женщина. Она же мама этого невезучего паренька.
Отец стоял рядом и вёл себя сдержанно.
Когда мы сможем его забрать? спросил он у врача.
Мальчик только почувствовал себя хорошо, господин. Мы проведем анализы, посмотрим динамику и, думаю, через неделю станет ясно. Ещё месяц-два займет реабилитация.
Действуйте, кивнул этот «господин».
Может мне повезло и я оказался в благородной семье?
Мне поставили частичную амнезию. Врачи задавали вопросы и на то, что помнил, я честно отвечал. То, что не помнил так и говорил. За столь долгое пребывание в коме мышцы успели атрофироваться и пришлось заново учиться ходить.
Плевать. Здесь было окно. А в окне видно небо. Если открыть окно, то можно дышать чистым воздухом. На улице стояла поздняя осень. Было сыро и холодно, но плевать. Я был готов убить за возможность дышать чем-то чистым, а не затхлым. Медсестры ругались и запрещали стоять подолгу у окна. Поэтому я пробирался ночью. Отоспаться и днём можно.
Я честно себе признался, что даже если проведу остатки дней в искалеченном теле, то это того стоило. Здесь есть жизнь, а значит есть и шансы. Как-нибудь устроюсь, не пропаду. Не после того, через что я прошёл.
Когда немного освоился, научился самостоятельно передвигаться и руки перестали отчаянно трястись, нарисовал простой
узор. Для этого использовал собственную слюну. Не самый лучший материал, его хватило на несколько секунд, но, что нужно я узнал. Часть моих способностей осталась. Здесь работала магия моего мира.
Это единственное, чего я боялся. Потерять свои силы. Даже думать об этом было страшно.
Но силы на месте. Значит шансов устроиться в сотню раз больше. Если бы способности ушли Это стало бы ударом.
Среди местных тоже были маги. Не такие, как у нас. Они использовали другой принцип. Главный врач считался целителем. Он два раза в день приходил ко мне и Внешне это выглядело, как сияние, которое он накладывал на меня. Сияние щекотало и холодило, но ускоряло процесс восстановления.
Медсестры так не делали.
Обнаружив магию, я решил затаиться и не показывать, что что-то умею. Возможно, здесь тоже используют узоры, но может ли их знать мальчик, пролежавший последние два года в коме? Сомневаюсь. Поэтому лучше скрываться. Уж что-что, а ждать я научился. Сначала выберусь отсюда, а потом развернусь, как надо.
Чего я не ожидал, так появления сестры. Какая-то пигалица, лет шестнадцати на вид, встретила, когда родители привезли меня домой. Она сбежала по лестнице и стиснула меня в объятиях.
Беатрис! Аккуратнее! Твой брат ещё не полностью восстановился! запричитала мама и попыталась отбить моё тело у сестры.
Ну здравствуй дом.
Что?
Каково лежать во тьме два года?
Так себе.
И это всё, что ты скажешь? надулась девочка.
Ага. Прости, я устал, мысли путаются.
Ох, Эдгард, я совсем тебя замотала? расстроилась она.
Да.
Что?! возмутилось это незамутненное невзгодами существо.
К сожалению, я оказался абсолютно не приспособлен к общению с подростком. Тем более с девочкой. Тем более назойливой и гиперактивной девочкой.
Я правда устал, Бел.
Не называй меня так! шикнула она, Зови меня полным именем!
Я прикрыл глаза, делая вид, что совсем обессилел. Так и было. Физические силы есть, а психологически-эмоциональных нет. Кончились.
Я сделал пометку, что приоритеты людей моего мира и этого сильно отличаются. Надо привыкать.
Всю дорогу меня было не оторвать от окна. В больнице один и тот же пейзаж: деревья, лужайки и дома где-то вдали. После выписки я увидел город. Высокие дома, тысячи людей, выглядящих мирно и сыто. Никто не дрался, не устраивал кровавых жертвоприношений, не стрелял и не применял разрушительную алхимию.
И-де-а-ль-но.
Дорога до дома заняла с час. Как узнал позже, семья, в которую я попал, жила за городом. Машину, кстати, вёл личный водитель, по совместительству охранник. Когда он вышел, чтобы открыть моей матери дверь, то я заметил у него кобуру под одеждой.