Попробуй, сказала Тесса. Там зарядка почти на нуле. Она порылась в сумке и протянула ему телефон. Да, кстати, Крис. Она кивнула на окурок в траве.
Голова его дернулась в том направлении, но он почти мгновенно переключился на телефон, начал тыкать пальцем в экран.
Ну да, конечно, еще бы. Газоны пеплом не посыпать. Лучший газон в Оксфорде, а значит, и во всем мире. Какой у тебя пароль? спросил он.
В этом весь Крис. «Какой у тебя пароль?» Она даже Бену не говорила свой пароль. Тесса взяла телефон, ввела пароль, гадая, куда это Крису понадобилось так срочно позвонить. Она знала, что у него болеет мать.
Вряд ли ты много наговоришь, добавила она. Там один процент.
Могу вам дать свой, профессор Эклс, вызвалась Флоренс. Я его только что зарядила.
Крис отвернулся, как будто не услышав.
В любом случае начала Тесса, но Крис повернулся обратно.
Накануне вечером он сказал ей, что все образуется: ее заявки, Бен, вся ее жизнь, и ей от этого полегчало. Но сейчас лицо его выглядело осунувшимся, влажным. Видимо, он выпил даже больше, чем она. От рубашки пахло табаком, даже с расстояния в метр с лишним. Не могла она так пропахнуть за одно утро: видимо, не попала в стирку.
Все в порядке? спросила Тесса.
Нет, ответил он. Маме хуже. Все, отключился. Он вернул Тессе телефон.
Можете все-таки взять мой, снова предложила Флоренс.
Но он уже поднимался назад по Седьмой лестнице.
Что-то он не в себе, заметила Флоренс. И окурок так и не поднял.
Крис, похоже, и правда был не в себе, но Тессе хватало собственных забот.
В одиннадцать она закончила консультацию, похвалив Флоренс за работу и порекомендовав рассмотреть Каллисто, Семелу и Ио, если она хочет дотянуть до формата полноценной
статьи, которую обязательно нужно написать на следующем курсе.
А еще считаю своим долгом сообщить, что у нас здесь в самом конце каникул будет конференция. Вдруг вам надоест в Дорсете или очень захочется узнать соображения своего тьютора по поводу одного малоизвестного автора приходите.
Вы про Мария, да? уточнила Флоренс. Я видела программу конференции. «Малые поэты и»
Тесса призадумалась: название у конференции было замысловатое, она, к стыду своему, его не помнила.
«Малые поэты и псевдоэпиграфика: новые прочтения»?
«Подходы».
«Подходы к старым проблемам»
«В неканонических текстах», закончила Флоренс.
Рекламщик из меня что надо, сказала Тесса.
Флоренс засмеялась и подала ей свое задание на перевод. Постараюсь поприсутствовать.
Довольная Тесса пожелала Флоренс счастливого отдыха на дворе был последний четверг перед пасхальными каникулами. Когда Флоренс ушла, Тесса еще чуть-чуть посмотрела на обкуренный фильтр, валявшийся в коротко подстриженной траве. На консультацию она пришла прямо из дома Криса, не успела даже переодеться. От вчерашней водки с тоником гудело в висках, хотя вообще-то в своей головной боли она винила Бена. Просто убить его хотелось за то, что он выбрал такой неподходящий момент. У нее через неделю защита диссертации. Она прошла три собеседования по скайпу по поводу работы на будущий год не перезвонили ни разу. Что-то этот окурок символизировал, но ей было никак не сообразить, что именно. Может, он повествовал о невеселой истине, пятнавшей этот весенний денек: что после шести лет безоглядной приверженности жизни на высотах духа, в канун официального получения докторской степени, она вдруг выяснила, что все двенадцать университетов, куда она обратилась в поисках работы, разом ушли с радаров, все, за исключением Вестфалинга, который сварганил какие-то преподавательские полставки, выходила чертова дюжина отказов, что ей совсем недавно казалось просто непредставимым в свете ее научной работы, ее монографии, которая лежала на рассмотрении в «Оксфорд юниверсити пресс», первой ее статьи, которую приняли в американский «Клэссикал джорнал» (наконец-то можно добавить «в печати» к своей библиографии) и рекомендательного письма от титана в их области, Криса, где он наверняка расточал ей похвалы.
В такой неопределенности Тесса раньше оказывалась только раз, в год смерти отца, а тому уже восемь лет. Пока папа был здоров, он оставался блистательным остолопом со вспыльчивым нравом: в тех редких случаях, когда папа соизволял поехать вместе с семьей на пляж Нептун, он сидел в широкополой панаме, погрузившись в «Ланцет», вытянув бледные ноги под раскидистым зонтиком. Ему сходили с рук его рассеянность и откровенные насмешки над филологическими замашками Тессы («вместо анастезии нужно использовать латинское слово»), потому что Шерил тоже была врачом, а Клэр собиралась им стать. Тессу как раз приняли в Корнель, равно как и в Университет Флориды (ее страховочный вариант), и тут семейство огорошили его диагнозом. Она восемнадцать лет мечтала сбежать из Флориды, но вдруг оказалось, что Корнель это очень далеко и очень дорого. Ей дали понять, что отъезд ее станет верхом эгоизма, поскольку Дин при смерти, а Шерил перегружена работой. Во всех этих разговорах, которые велись вполголоса, постоянно сквозила мысль, что мечты Тессы куда менее значимы, чем мечты Клэр: она почти сняла жилье в Энн-Арборе, и нельзя ставить под удар ее будущее на медицинском поприще.