От реальности но не от Боли; как раз Боль была настолько сильной, что я бросил курить. А если бы вы знали, как много я курил, то поняли бы, что это был верный признак того, что что-то очень серьезное идет не так. Один из сотрудников центра с бейджиком, на котором было написано имя этого придурка, предложил мне принять ванну с английской солью, чтобы «смягчить дискомфорт». Как оказалось, это примерно то же самое, что накладывать лейкопластырь на раны, полученные в ДТП; в воде Боль не только не уменьшилась, но и обрела новые краски. Но, как мы помним, «реальность это дело вкуса», и именно поэтому я покорно принял ванну с английской солью.
Теперь я сидел голый, погруженный в Боль и выл, как собака, которую рвут в клочья койоты. Эрин меня услышала впрочем, в этом не было ничего удивительного; я орал так, что меня, наверное, можно было услышать и в Сан-Диего. Так или иначе, она появилась в дверях ванной и, глядя сверху вниз на мое жалкое голое тельце, скорченное от Боли, произнесла очень простые слова: «Ты хочешь лечь в больницу?»
Раз Эрин решила, что дела мои настолько плохи, что надо ехать в больницу, то, значит, дело действительно обстояло именно так. К тому же она уже заметила, что я не курю.
По-моему, это чертовски хорошая идея, простонал я в промежутке между завываниями.
Эрин помогла
мне выбраться из ванны и вытерла меня. Я начал одеваться как раз в тот момент, когда в дверях появилась мой медицинский куратор наверное, ее встревожило убийство собаки в подведомственном ей помещении.
Я отвезу его в больницу, сказала Эрин.
Куратор Кэтрин была красивой блондинкой. Получилось так, что прямо по прибытии в центр я сделал ей предложение руки и сердца, в силу чего она, скорее всего, не была моей самой большой поклонницей. (Я не шучу: когда мы приехали, я был настолько не в себе, что сначала попросил ее выйти за меня замуж, а уж потом грохнулся с лестницы.)
Да он просто ищет наркотики, обратилась Кэтрин к Эрин, пока я продолжал одеваться. Он будет выпрашивать их в больнице.
«Да, похоже, наша свадьба не состоится», подумал я.
К этому времени мой вой дошел до других сотрудников, и они поняли, что либо пол в ванной уже завален собачьими внутренностями, либо кто-то испытывает настоящую Боль. К этому моменту к стоявшей в дверях Кэтрин присоединился старший куратор Чарльз (думаю, отец у него был манекенщиком, а мать бездомной). Теперь Чарльз и Кэтрин вдвоем пытались заблокировать нам выход.
Заблокировать выход? Нам что, по двенадцать лет?
Это наш пациент, произнесла Кэтрин. Вы не имеете права его забирать.
Я хорошо знаю Мэтти, настаивала Эрин. Он не будет пытаться достать наркотики.
Затем Эрин повернулась ко мне:
Тебе ведь нужно в больницу, Мэтти?
Я в ответ кивнул и еще немного поорал.
Забираю его, сказала Эрин.
Каким-то образом мы протиснулись мимо Кэтрин и Чарльза и выбрались из здания на парковку. Я говорю «каким-то образом» не потому, что Кэтрин и Чарльз подняли много шума, чтобы остановить нас, а потому, что каждый раз, когда мои ноги касались земли, Боль становилась еще более мучительной.
А там, в небе, с презрением глядя на меня, не обращая никакого внимания на мою агонию, висел ярко-желтый шар.
«А это еще что такое? подумал я, прорываясь сквозь пароксизмы агонии. А, это солнце И действительно Давненько я его не видел»
У нас тут известная персона с сильными болями в области живота, сказала Эрин в свой телефон, открывая машину. Машины это глупые бытовые предметы, но только до тех пор, пока их не разрешают водить, и тогда они становятся волшебными шкатулками свободы и знаками успешной прошлой жизни. Эрин затащила меня на пассажирское сиденье, и я лег на спину. Живот тут же скрутило. Наверное, это агония
Эрин села за руль, повернулась ко мне и сказала:
Ты хочешь поскорей туда добраться или мы будем объезжать все выбоины Лос-Анджелеса?
Женщина! Да гони же! прокричал я.
К этому времени Чарльз и Кэтрин решили, что костьми лягут, но не дадут нам выехать с территории центра. Теперь они стояли прямо перед машиной, полностью блокируя нам выезд. Чарльз поднял руки и направил их ладонями к нам, как бы говоря: «Нет!» Но неужели авто массой в полторы тонны можно остановить силой его перчаток?
Но были вещи и похуже: Эрин не могла завести машину. Зажигание запускается через громкую голосовую команду «Старт!». Я сам так делал на съемках «Друзей». Здесь этого сделать не удавалось, и потому и машина, и район Палмс по-прежнему не трогались с места. И как только Эрин поняла, как можно завести эту чертову штуковину, ей оставалось только одно: она завела двигатель, нажала на газ, и машина резко взлетела вверх, на бордюр. Только от одного этого толчка, пронизавшего все мое тело, я чуть не умер на месте. Поставив два колеса на бордюр, Эрин промчалась мимо Кэтрин и Чарльза и вылетела на улицу. К счастью, они просто стояли и смотрели, как мы уезжаем, хотя к этому моменту я уже смог убедить ее переехать прямо через них. Неспособность перестать кричать это очень страшное состояние.