Двор, большой свет, гвардия начала XX века находились в Петербурге. Но столичные аристократы высокомерны и подозрительны. Полуразведенная героиня шумного уголовного процесса никогда не войдет в их крут. Ну и не надо.
Настоящие деньги, неподдельное веселье и истинное гостеприимство царили в Москве. Первопрестольная соединяла шарм старинных дворянских родов и энергию купечества. И Мария Николаевна оказалась там. Ей надо было наконец развестись с мужем.
В крут многочисленных светских знакомых Марии Николаевны входил Донат Дмитриевич Прилуков, 37 лет. Дворянин Серпуховского уезда, выпускник юридического факультета Московского университета. Присяжный поверенный, специалист по коммерческим и гражданским делам. С 1904 года владелец собственной юридической конторы. Женат; супруга (в девичестве Конкевич) дочь капитана 2-го ранга, известного флотского деятеля и писателя. Милая, серьезная, любящая женщина; трое детей. Прилуков примерный муж и отец.
Тарновская познакомилась с супругами Прилуковыми еще в 1900 году в Москве, когда приезжала в Первопрестольную с мужем. У Василия Васильевича и Прилукова оказались общие приятели, и они покучивали вместе в «Яре». С тех пор Тарновские и Прилуков не раз встречались и переписывались.
Прилуков человек разумный, просвещенный, известный специалист в коммерческом праве и одновременно знаток судебной медицины. Он работал в своей конторе по 1216 часов в сутки. У него огромная библиотека на нескольких языках, он в курсе последних открытий в естественных науках. Словом, не адвокат, а мудрец.
В 1905 году, когда началось следствие по делу Василия Тарновского, Мария обратилась к Донату Дмитриевичу за советом: не стоит ли ей нанять гражданского истца, который отстаивал бы ее интересы на процессе в Гомеле. При-луков посчитал, что ввязываться в это дело не следует.
Между тем Тарновская зачастила в Москву, то сопровождаемая знаменитым киевским архитектором графом Игнатием Ледоховским, то в одиночестве, то с сыном Василием, горничной Элизой Перье и репетитором Золотаревым. Мария Николаевна стала частой гостьей семейства Прилуко-вых. Ее Вася и дети московского адвоката вместе гуляли и играли.
Тарновская попросила Доната Дмитриевича представлять ее на бракоразводном процессе. Прилуков согласился взять на себя хлопоты. Поначалу отношения между ними были деловыми и приятельскими. Прилуков человек серьезный, обстоятельный; он даже не думал о связи с «соломенной вдовой».
В Киеве, по словам Марии Николаевны, жить ей было решительно невозможно. Ее бойкотировало тамошнее женское общество. Предлагавшие помощь знакомые киевские юристы делали двусмысленные предложения. Видеться с дочерью не позволяли. Прилукову льстило, что Тарновская сделала его своим конфидентом, рассказывала о несчастьях и одиночестве, просила советов. Ему было жалко Марию Николаевну. К тому же Прилукову казалась, что она им увлечена.
В 1906 году на Рождество Прилуков получил письмо из Киева от Тарновской не на домашний адрес, а в контору. В нем она неожиданно признавалась адвокату в любви. Вскоре Мария Николаевна снова приехала в Москву. Прилуков при встрече сделал вид, что письма как бы и не существует. Но Тарновская пригласила его в гостиничный номер и соблазнила. Впрочем, противиться даме у Прилу-кова не было ни смелости, ни желания.
Невероятный успех Тарновской у мужчин, несомненно, был связан с тогдашним викторианским отношением к сексу. Жены, и вообще замужние «дамы общества» существа воздушные, как бы бесполые. Между браком и эротикой не было никакой связи. Об этом много писал поздний Толстой («Анна Каренина», «Крейцерова соната», «Дьявол», «Воскресение»). Мужья спали с женами не для удовольствия, а чтобы произвести потомство (заметим, что надежных способов предохранения от беременности тогда не знали).
Для разврата существовали проститутки. Вероятно,
Донат Прилуков, как и другие студенты Московского университета, посещал один из вертепов Соболева переулка. Но проститутка как бы не считалась человеком. Ее можно было жалеть, но не любить. Ее невозможно было пригласить в гости или в приличный ресторан. Она, как правило, прагматична, необразованна, вульгарна. Любовь к проститутке, воспетая в «Что делать?» и в «Воскресении», на деле заканчивалась, как правило, трагически.
Мария Тарновская графиня, дама света, в чьих жилах текла кровь Марии Стюарт тип в тогдашней России невиданный: сама выбирающая мужчину, не склонная к лирике. Она ошеломляла.
Неизвестно, какие еще чары пустила в ход русская Цирцея, но однажды вечером Прилуков пришел домой и сообщил жене, что сошелся с Тарновской, любит ее, но по-прежнему считает необходимым заботиться и о законной супруге, и о детях. «Между нами, сказал он жене, не должно быть лжи».
Какое-то время Прилуков жил на два дома. Для любовницы он снял особняк Чижиковой на Садовой-Кудринской. Зная особенности своей возлюбленной, Донат Дмитриевич поначалу держал ее в черном теле, оставляя себе пути к отступлению. Расходы они делили напополам: половина Прилукова, половина Тарновской.
Она не могла выйти из дома одна, даже с маленьким Васей Донат гулял в Сокольниках без Марии Николаевны в присутствии одной лишь гувернантки. Тарновская занимала квартиру в бельэтаже. Прилуков жил на этаж выше и принимал там клиентов. Телефонировать Тарновской могли только через Доната Дмитриевича.