Да скажите мне, услышал я шепот, чем все кончится для нас? Будет какое-нибудь задание или через фронт уйдем?
Вот что сверлит ее мозг!
С кем из ваших я могу здесь встретиться? спросил я.
Да не ловите вы меня! воскликнула она. Вы же отлично знаете: я не имею права назвать вам ни одного адреса! Даже сам Врангель прибудет, я не скажу. Иначе завтра же я получу пулю. Будто вы не знаете Андриевского!
Мне он нужен.
А я не знаю, где он Но скоро я стану свободной!.. Я знаю адрес одного человека в Харькове, ему я должна принести томик Гоголя. Человек сведет меня с капитаном. Я расскажу о вас и свободна!
Как свободны? строго и с удивлением спросил я.
Из этого дома уйду. В любом другом месте смогу жить. Все. Она потянулась. Я спать хочу. Вы уже спите. Посмотрите на себя. Господи! Она встала, быстро поцеловала меня, убежала в комнаты.
Я сидел. Сон будто рукой сняло.
Василек! позвала она меня. Она уже стелила мне на диване в гостиной. Я буду звать вас Васильком. Хорошо? Она смеялась. Вы очень похожи. Он такой же был стройный и красивый. Он был настоящим офицером. Когда мне ехать в Харьков? Вот это от вас зависит. Когда?
Я вам скажу завтра. Или послезавтра скажу. В городе у меня есть одно дело.
Не знаю, но догадываюсь. Еще одна явка на Железнодорожной? Я только слышала. Я хитрая. Я все слышу, все вижу. Она упала в кресло. Еще день, два продержусь здесь, а там
Я насторожился, присмотрелся к одному из окон.
Да не бойтесь вы, никого там не может быть. Пират мигом учует! А у меня и сон пропал! Ха-ха! Знаете, Василек, выпьем еще вина? Такой день, такая ночь! Будем кутить. И пошли все к чертям!
Она принесла вазы с яблоками и с печеньем, вино в графине и высокие рюмки. Скрылась в спальне и вернулась с гитарой.
Прикрутите, Василек, фитиль в лампе
Как она пела! Она спела «У камина», «Отцвели уж давно хризантемы в саду», «У вагона я ждал». И под конец любимые свои: «Вот вспыхнуло утро, румянятся воды», «Белой акации гроздья душистые». Она пропела их дважды. Вдруг заплакала, бросила гитару и убежала в спальню. Я посидел, с трудом встал, разделся. Сунул пистолет под подушку и лег, положив руку на пистолет.
«Дело сделано, думал я, должно быть, капитан запретил ей открыть свое настоящее имя Хорошо Капитан Доберемся мы до тебя»
В доме было тихо. Лампу я не потушил. Слабый ее свет освещал стол, небольшой круг пола. Тикали часы. Вдруг я услышал какой-то
шорох. Где? Я приподнялся на локтях. Лидия слабо вскрикнула в спальне и тут же появилась в гостиной в одной рубашке. Лицо ее выражало испуг.
Что такое? произнес я, держа руку под подушкой, и сел.
Мне страшно, Василек, шептала она. Второй наган я храню под матрацем. Он лежал с правой стороны, у самого края И взведен всегда был, Василек Кто-то был днем в доме, Василек С левой стороны лежит, курок спущен. А ведь спальню я запираю! Она вздрагивала.
Я понял, что ребята наши днем пошарили в спальне.
Успокойся. Со мной не бойся Пират же молчит.
Я не пойду туда. Я посижу здесь.
Сиди. Будь со мной. Успокойся.
Проснулся я в полдень. Солнце заливало гостиную. Лидия спала. Голова ее лежала на моей руке.
Ночью она открылась мне. Как я и догадывался, она не Ксения, а Лидия Золотарева. Отец ее из дворян, окончил в свое время Николаевское кавалерийское училище. На германском фронте командовал полком донских казаков, заслужил Георгия, шашку в серебряных ножнах. После ранения его назначили начальником Новочеркасского кадетского корпуса. Гимназисткой Лидия мечтала о женских курсах в Киеве, хотелось и актрисой быть. Красные разрушили все ее мечты. Осенью прошлого года она уехала из Новочеркасска к дяде в станицу Кореновскую. Там впервые увидела Гавронского, Андриевского. В начале июня Андриевский опять был в Кореновской. Он и рассказал, что в боях за город почти полностью была уничтожена дроздовская дивизия и отряды Кадетского корпуса, которыми командовал отец Лидии. Отец погиб. А мать ее при наступлении красных уехала в Екатеринодар, где умерла от тифа. Тогда же Андриевский поведал ей и о гибели Василька.
Со мной впервые случилось что-то ужасное, говорила она. Я бросилась бежать куда-то и больше ничего не помню. Потом мне рассказали: я девять дней пролежала. Никого не узнавала Я бы, может, с ума сошла. Но дядя спас. Он опытный врач И вот тогда в Кореновской оказался Борис Гавронский. Предложил мне руку и сердце, защиту в жизни от всяческих бед. Я дала согласие. Я бы за любого тогда вышла!
А потом опять в Кореновскую приехал Андриевский. Он-то и вдолбил ей в голову: мстить красным за все то зло, которое они принесли ее семье.
Я вступила в организацию. Дядя ничего не знал и не знает. Он врач опытный, но чудак. Старого пошиба человек. Ему что свои, что красные одинаково. Он тех и других лечит. Сейчас он здесь живет, в городской больнице работает
Лидия уехала из Кореновской вместе с Андриевским, захватив документы сестры милосердия Анны Дубровиной. В Синельникове их ждал Тарасов, бывший денщик Андриевского. Тарасов выкрал паспорт у своей племянницы Ксении и под именем Ксении поселил в своем доме в Екатеринославе Лидию.