Отца убили, мать умерла, Василька, жениха моего, убили А вас никого нет! Я не могу ехать в Харьков, в Екатеринодар, я должна ждать, ждать, ждать!
Зубы ее стучали о края чашки. Она поперхнулась вином, закашлялась.
Успокойтесь, успокойтесь, повторял я. Взял ее на руки, положил на диван. Успокойтесь, шептал я, гладя ее лицо, виски, волосы. Я здесь, я с вами Успокойтесь Немножко выпейте
Она сделала три глотка. Лицо ее стало бледно, щеки провалились.
Сейчас пройдет, шептал я, я с вами
Она перестала дрожать.
Вы не уходите? прошептали ее губы.
Нет, я с вами. Не ухожу, не ухожу, гладил я ее волосы.
Она забылась. Уснула.
Я проверил двери заперты. На кухне залпом выпил чашку вина и сам как бы очнулся. С ее револьвером в руке вышел во двор. Темень стояла кромешная.
Пират, позвал я.
Кобель не отозвался, но цепь слабо прошуршала по земле. Я бросил в будку вторую сосиску.
Возле забора я чиркнул спичкой, освещая свое лицо. Тотчас из-за забора донесся кашель.
Все спокойно, негромко произнес я, может быть, останусь ночевать.
Мне ответили покашливанием.
Она спала в прежней позе. Дышала ровно, румянец проглянул на лице. Как она была прекрасна!
Я решил осмотреть дом. Из кухни черный ход вел на веранду коротким коридорчиком. Ни слева, ни справа я не увидел двери в стенах коридорчика. Я постучал по стенам капитальные. Со стороны веранды дверей больше нет. Выходит, какое-то помещение в углу дома без входа? Из подвала должен быть лаз. Непременно. Надо днем проверить.
Я вернулся в гостиную, опустился в кресло. Часы в столовой пробили полночь. Мне хотелось есть, живот подвело.
Ксения открыла глаза, быстро вскинулась, присмотрелась ко мне.
Боже мой, я спала? спросила она, силясь что-то вспомнить.
Немножко подремали, сказал я, улыбаясь.
Мы не ссорились с вами?
Я засмеялся.
Нет. Вы во сне ругали Андриевского. Еще кого-то, кажется, самого Врангеля.
Пусть. Она встряхнулась, встала. Я извелась здесь. Ночью бояться стала, почти не спала. Она улыбалась. Вы похожи на одного человека. Я потом скажу на кого. Первый час ночи! Вы голодны? Конечно же! Пойдемте на кухню. Там чисто, уютно.
Мы разогрели на примусе борщ.
Соседка научила настоящий украинский борщ варить, похвасталась Ксения.
Она выпила большой бокал вина. Румянец разлился по ее щекам.
Вы похожи на Василька, сказала она, положив подбородок на руки, в упор разглядывая мое лицо.
На Василька? сказал я. Это что еще за фрукт?
Вовсе не фрукт. Мы любили друг друга, когда я еще в гимназии училась. Он был сыном наказного атамана. Закончил Кадетский корпус. Хотел поступить в кавалерийское училище. А тут большевики, красные Убили его под Новочеркасском в январе этого года. Последнее время воевал в танке, которым командовал французский офицер. Танк провалился на каком-то мосту.
Откуда вы узнали такие подробности? В газетах писали?
Нет, не из газет. Андриевский все рассказал.
Он был там во время сражения?
Люди его были Видели. У него сведения всегда верные.
Если бы она знала, что Василек ее, возможно, жив! Я участвовал в бою под Новочеркасском, был на мосту, где провалился танк.
Возле танка лежал один убитый французский офицер. Бойцы сказали мне, что зарубили только его одного, чтобы иностранцы не лезли в наши русские дела, а двух русских офицеров забрали в плен. Один из них, наверное, и был Василек. Значит, Андриевский ей наврал. Зачем? Чтобы еще больше настроить против красных?
Я давно не пил вина. В голове шумело. Мне хотелось спать. «Не раскисай!»
Завтра я увижу Андриевского?
Она покачала головой. Глаза ее сузились, что-то змеиное появилось в облике.
Он мне срочно нужен. Почему он не взорвал мост при нашем наступлении? Я ударил ладонью по столу и постарался строго посмотреть на нее. Он сорвал всю операцию по взятию Екатеринослава. После взрыва моста наши должны были возле Александровска форсировать Днепр и двинуть на город. Он не отрезал город. Почему? Кто виноват?
Она вдруг расхохоталась.
Послушайте Вы в каком звании? спросила она. В глазах и в голосе ее скользнула усмешка.
Не имеет значения, сказал я.
Не доверяете мне? усмехнулась она. Да послушайте: я давно уже не глупая гимназистка! Что вы изучаете меня, следите за мной! Я же вижу! Где мой револьвер?
Я положил револьвер на стол. Она сунула его в сумочку, которую спрятала в большую хозяйственную сумку.
Конспирация, покачал я головой. Вам бы маленький дамский браунинг.
У меня был. Андриевский ваш забрал перед отъездом. Испугался, я натворю чего-нибудь. А я у дяди нашла новый. Ведь каждую минуту я ждала ареста. Вы слышали про чека? Просто так я бы не сдалась. Рассчиталась бы, а потом себя.
Гавронский не выдаст? спросил я. Он же в чека, вы знаете? Мне мать его сообщила.
Гавронский ничего не знает. Он не в организации. Андриевский прежде где-то встречался с ним в дорогих кабаках. Гавронский проиграл ему много. Жених!
Ваш?
Да. Из-за меня и согласился подержать у себя Гоголя.
«Лидия!» мелькнуло в моем мозгу. Мать умерла, отца убили и Василька тоже. А Гавронский жених! Она Лидия! Но какова ее роль? И зачем в томике Гоголя зашифрован адрес ее дяди и врача Золотарева? Возможно, она и не знает об этом, сделал так Андриевский. А дядя знает об организации?