Усилия, которые я потратил за эти дни, были не напрасны. А то, что удалось разведать Митараи, наверняка как-то связано с результатами моего расследования. И если он еще не пришел к окончательному заключению, информация, которой я готов с ним поделиться, вполне может стать ключом к решению стоящей перед нами задачи.
В любом случае Митараи должен позвонить. Надо ждать. Я попробовал снова прилечь, но сон не шел. Надо чем-то себя занять. С этой мыслью я снова поднялся.
Эмото еще спал; до подъема ему оставалось еще около часа. Стараясь его не разбудить, я вышел на улицу. Если Митараи позвонит, ничего страшного. Эмото же дома. А убежит на работу до моего возвращения обязательно оставит мне записку.
Район Нисикёгоку, где прежде я никогда не бывал, теперь был мне знаком как свои пять пальцев. Дойдя до спортивного парка, я развернулся и двинулся обратно. Эмото уже пора было собираться на работу. Когда я открыл дверь, он как раз чистил зубы в ванной. Митараи не звонил.
В восемь часов Эмото перед уходом спросил меня:
Что, пойдем вместе?
Нет, я побуду здесь. Митараи может позвонить.
Ну как знаешь. Я пошел.
Дверь за Эмото закрылась, я услышал, как он затопал по лестнице. «Ага! Уже на улицу вышел», подумал я, и тут же громко и тревожно зазвонил телефон. Я схватил трубку.
Кадзуми донеслось до меня. Я узнал Митараи с большим трудом. Его было едва слышно. Он не говорил, а издавал какой-то жалкий хрип. Я даже подумал, что Митараи, по своему обыкновению, решил отмочить глупую шутку.
Что случилось?! Где ты?! С тобой всё в порядке? Я не заметил, как перешел на крик.
М-м хреново мне
И после паузы:
Я сейчас сдохну приезжай за мной скорее
Я понял, что дело плохо.
Ты где?! Что происходит?!
Второй вопрос был глупый. Сначала надо понять, где он находится. Голос Митараи все больше слабел. Я почти не слышал, что он шепчет. Из трубки доносился шум проезжавших автомобилей и голоса детей, направлявшихся в школу. Митараи звонил с улицы, наверное, из автомата.
Что происходит?.. прохрипел он. Я сейчас не могу
Хорошо, хорошо! Я еду! Где тебя искать?
Я у самого входа Тропа философа только не со стороны Гинкакудзи у противоположного входа
Я был в замешательстве: какая еще Тропа философа? Никогда о такой не слышал. Наверное, Митараи немного не в себе, вот и заговаривается.
Это улица так называется? Что? Есть такая? Таксисты знают?
Знают И по дороге купи какую-нибудь булку и молока приезжай
Булку? Молоко? Куплю, конечно, но зачем тебе?
Есть что с ними еще можно делать?..
Что за человек! Еле дышит и все равно норовит подпустить яду. Такой вредный характер
Ты не ранен?
Нет
Хорошо! Еду! Жди там!
Бросив трубку, я выскочил из квартиры и помчался на станцию Нисикёгоку. Что все-таки случилось с Митараи? Такое впечатление, что он при смерти. Временами этот человек становился несносным, но ведь он мой единственный друг! Конечно, он норовит меня уколоть, но это еще не говорит о том, что с ним все в порядке.
В Сидзё Каварамати я купил булочек, молока и поймал такси. «Вам туда, в конец улицы», сказал водитель, высаживая меня. Схватив пакет с провизией, я пустился бегом под уклон. Ага! Вот камень! На нем иероглифы: «Тропа философа». Тут же был
разбит маленький скверик. Вокруг ни души.
Тропа философа начиналась сразу за сквером и шла вдоль реки. Пройдя немного, я увидел скамейку, на которой лежал заросший щетиной бродяга. Возле него, махая хвостом, крутилась черная псина. Я чуть не прошел мимо; мне поначалу в голову не пришло, что этот бомж и есть мой друг.
Я заглянул ему в лицо и услышал: «А-а это ты?..» Митараи попытался сесть, но силы, казалось, оставили его. Мне пришлось поддержать его за спину.
Когда наконец он принял сидячее положение, я был поражен происшедшей с ним переменой. Отросшая щетина, всклокоченные волосы, провалившиеся красные глаза, впалые щеки. Кожа приобрела серо-зеленый оттенок. Настоящий бродяга, оказавшийся на дне люмпен.
Поесть принес?
Сейчас это интересовало Митараи в первую очередь. Я быстро протянул ему пакет.
Я уже забыл, когда ел нормально. Зачем человеку есть, спать? Жалко на это время тратить. Сколько всего можно было бы сделать!
С этими словами Митараи открыл пакет и набросился на булочки.
Плохо дело, подумал я, глядя на него. Мой друг явно был на взводе и никак не мог успокоиться. Когда у него все ладилось, он излучал спокойствие и уверенность в себе. Сейчас я этого не ощущал. У меня появилось нехорошее предчувствие: все ли у него в порядке с головой? Я постарался прогнать эту мысль. Просто он так увлекся расследованием, что забыл о еде.
Глядя, как Митараи, словно недокормленный ребенок, жадно поглощает булочки, я испытывал одновременно разочарование и жалость.
Когда ты ел в последний раз?
Как-то не до того было Вроде позавчера или позапозавчера Забыл, короче.