что орудием убийства оказалась стеклянная ваза. Как ни посмотри, получается, что Кадзуэ убили.
И, наконец, решающий аргумент, подтверждающий этот вывод: день, когда я повстречал Кадзуэ (он же день ее смерти), 23 марта, между тем как все шесть погибших девушек утром 31 марта были еще живы. Мертвая Кадзуэ никак не могла их убить.
А когда арестовали Масако Умэдзаву, картина стала еще более запутанной. Я даже за голову схватился. Она вроде как призналась в убийствах, но разве женщина способна на такое? Я хотел посетить ее в тюрьме, чтобы поговорить, но подходящего предлога для этого найти не смог.
Судьба сыграла со мной злую шутку. Я оказался втянутым в ужасное преступление, попался в ловушку, подстроенную убийцей. Но каким бы ни было преступление, даже если речь идет о таких громких делах, как дело Симоямы или дело «Тэйгин» , с прошествием времени острота его восприятия людьми обычно ослабевает.
Однако с этим делом все получилось наоборот. Спустя некоторое время после окончания войны о серийных убийствах членов семьи Умэдзава заговорили все, появились публикации на эту тему, в следственные органы стала стекаться разнообразная информация, связанная с «убийствами по Зодиаку». Сослуживцам приходилось прочитывать горы писем, и всякий раз, услышав возглас кого-то из них: «Ого! Здесь есть кое-что стоящее!», я вздрагивал. Страх преследовал меня до самой отставки.
Судьба приготовила мне еще одну неприятность меня прикомандировали к первому отделу департамента криминальных расследований на Сакурадамон, который занимался делом об «убийствах по Зодиаку». Там волей-неволей постоянно приходилось слышать о том, как продвигается следствие. В такие минуты у меня замирало сердце. Я чувствовал себя поджигателем, которому приходится разбирать завалы на месте сожженного им дома.
В то время в первом отделе числилось всего сорок шесть сотрудников. Сейчас мошенничеством, поджогами, хулиганством занимаются отделы 3 и 4, а тогда все это вместе с убийствами и ограблениями было делом первого отдела. В управление Таканава замом начальника назначили господина Кояма. Он наблюдал, как я работаю, убедился, что я человек скромный и рассудительный, и перевел меня на вакантное место в первый отдел, где я стал заниматься делами, связанными с мошенничеством.
Шел 1943 год. Военные действия становились все ожесточеннее. Новое назначение тоже было недобрым знаком судьбы. Мне приходилось снова и снова оказывать услуги тому самому субподрядчику, у которого я одолжил «Кадиллак». Моя тревога продолжала нарастать.
Американская авиация безжалостно бомбила Японию. Главное полицейское управление рассредоточили по разным районам. Наш отдел перебрался в Асакуса, в женскую гимназию 1. Тогда меня посетила мысль, что чем отсиживаться в тылу, лучше, наверное, сложить голову в бою. Многие мои сослуживцы ушли на войну, но меня не взяли решили, что на своем месте я принесу больше пользы. Чувство вины перед коллегами стало еще одной причиной моих переживаний.
Моему сыну Фумихико тогда еще не было и года. Он пошел той же дорогой, что и я, дочь Мисако тоже вышла за сотрудника полиции. От этого я страдаю еще сильнее.
Но для других я оставался образцом человека, отдающего службе всего себя, не допускающего промахов (впрочем, так оно и было на самом деле). Ради сына я продолжал подниматься по служебной лестнице, успешно сдавал квалификационные экзамены. Перед отставкой начальство пожаловало мне чин суперинтенданта. Со стороны я выглядел состоявшимся профессионалом, идеальным полицейским, которого невзгоды обошли стороной. Но никто не знал, с каким нетерпением я дожидался отставки. Сослуживцы жалели, что я ухожу, но для меня отставка стала освобождением из тюрьмы.
В 1962 году мне стукнуло пятьдесят семь. Прошло тридцать четыре года с того дня, когда по новому набору я пришел на службу в управление и прожил жизнь полицейского инспектора, полную боли и душевных мук.
За два года до моей отставки в тюрьме умерла Масако Умэдзава, приговоренная к смертной казни за убийство мужа и всех домочадцев. Как раз был самый пик ажиотажа вокруг этих преступлений, получивших название «убийства по Зодиаку». Я прочитал все, что можно было достать на эту тему, не пропустил ни одной теле и радиопередачи, но не узнал ничего нового.
Отдохнув год после многолетней службы, летом 1964 года я почувствовал, что энергия и силы вернулись ко мне. Мне еще не было шестидесяти, способности и навыки розыскника никуда не делись, поэтому остаток жизни я решил посвятить разгадке этой драмы.
Я побывал