Садовник. Я чуть не застрелила садовника.
Извините, - сказала она и убрала оружие в кобуру. Мы из полиции. Все в порядке. Это...
Риццоли! - крикнул Фрост. Он там!
Она обернулась и успела мельком увидеть, как человек, за которым они гнались, исчез за воротами кладбища. Теперь он был вне их досягаемости, слишком далеко, чтобы они могли его поймать.
Эм... могу я теперь их опустить? - спросил садовник, все еще держа руки поднятыми над головой.
Да, - сказала Джейн. И, может быть, вы сможете нам помочь. Тот человек, который только что выбежал за ворота, вы знаете, кто он?
Нет, не думаю.
Когда-нибудь видели его раньше?
Я не разглядел его лица...
Джейн вздохнула и повернулась к Фросту. Возвращаемся к исходной точке.
... но он может быть на видео.
Внимание Джейн снова переключилось на садовника. Каком видео?"
Важна не длина жизни, а ее глубина.
Ральф Уолдо Эмерсон
Ибо жизнь и смерть едины, как едины река и море.
Халиль Джебран
Также на стене висела карта растянувшегося на 250 акров участка, дорожки которого были названы в честь цветов и деревьев: Лавандовый Путь. Гибискус Лейн. Озеро Магнолия. Как будто эти земли были засажены садами, а не бренными останками людей.
Артритными руками Хаас неуверенно управлял компьютерной мышью, но каждое движение, каждый щелчок занимало мучительно много времени. Джейн подумала о проворных пальцах Джамала Берда, печатающих с головокружительной скоростью юности, и ей пришлось заставить себя набраться терпения, наблюдая, как скрюченная рука Хааса прокручивает и щелкает, прокручивает и щелкает.
Может быть вам помочь, сэр? - спросил Фрост, вежливый, как всегда, без намека на нетерпение, от которого изнемогала Джейн.
Нет, нет. Я знаю эту систему. Просто мне нужно некоторое время, чтобы вспомнить, как это делается...
Еще одна прокрутка. Ещё щелчок.
Вот и оно.
На экране компьютера появилось забрызганное дождем изображение. Это была зона высадки пассажиров у входа на кладбище.
Это камера видеонаблюдения у наших главных ворот, на южной стороне, - сказал Хаас. Она установлена прямо над аркой, и записывает всех, кто входил и выходил этим утром.
А как насчет северного
входа? - спросила Джейн, указывая на карту на стене. Там тоже есть камера?
Да, но этим входом пользуются только наши сотрудники. Эти ворота постоянно заперты, и для входа требуется кодовый ключ. Так что посетитель не мог войти таким образом.
Тогда давайте просто посмотрим видео с главного входа, - сказала Джейн. Поскольку мы знаем, что именно так он и ушел.
За какой промежуток времени вы хотите посмотреть записи?
По словам нашего свидетеля, мужчина вошел на территорию незадолго до начала поминальной службы. Так что начните с половины десятого.
И снова скрюченная рука потянулась к мыши. В профессии Хааса не было необходимости быть быстрым. Мертвые терпеливы.
Прокрутка. Щелчок.
Вот, - сказал он. - Сейчас девять тридцать.
На записи было видно, что дождь еще не начался, и тротуар все еще был сухим. Кроме пролетевшей мимо птицы, в кадре ничего не двигалось.
Пятьдесят лет назад, когда я рос, мы, дети, уважали мертвых. Нам и в голову бы не пришло рисовать граффити на кладбищенской стене или переворачивать надгробия. Вот почему нам пришлось установить эти камеры. Неудивительно, что мир разваливается на части.
"Скорбь каждого поколения", - подумала Джейн. Мир разваливается на части. Так говорила ее бабушка. Это то, что до сих пор говорил ее отец. И в один прекрасный день она, вероятно, скажет это своей собственной дочери Реджине.
Ее внимание оживилось на отметке 9:35, когда у обочины остановился серебристый седан. Пожилая пара выбралась наружу и медленно прошла через ворота, держась за руки.
«Это просто Санторо", сказал Хаас. «Дочь привозит их сюда каждую неделю, чтобы навестить сына. Он похоронен на Сирень-лейн. Смотрите, дочка отъехала припарковать машину, но с минуты на минуту появится с цветами".
Через несколько мгновений, как он и предсказывал, в поле зрения появилась женщина державшая вазу с розами, и прошла за родителями через ворота.
«Это самые печальные наши посетители», сказал Хаас. «Я имею в виду, что любая смерть печальна, но когда ты теряешь ребенка»
Как погиб их сын? спросил Фрост.
«Они не любят об этом говорить, но я слышал, что это была передозировка наркотиками. Это случилось много лет назад, когда ему было всего тридцать с небольшим. И вот, прошло уже столько лет, а они по-прежнему приходят раз в неделю, как часы. У нас всегда наготове гольф-кар, чтобы отвезти их к могиле.
В 9:40 появилась пара знакомых фигур: Джамал и его мать. Затем, несколько минут спустя, прибыли несколько медсестер из больницы Пилигрим, все вместе.
У нас здесь тоже бывает довольно много туристов, - сказал Хаас.
Здесь похоронен кто-то знаменитый? - спросил Фрост.
Они приходят посмотреть на посадки. Этому кладбищу почти сто лет, и здесь растут несколько таких старых деревьев, каких вы больше нигде во всем Бостоне не найдете. У вас была возможность увидеть наши сады?
Даже слишком близко", - сказала Джейн, думая о своей битве с рододендронами. И о своих испачканных грязью штанах.