Сочетание правды и лжи единственное, что возможно в этой ситуации, решила Исрун и представилась.
Она хотела добавить: «Вы, наверное, видели меня по телевизору», но поняла, что этого не требуется.
Мы делаем небольшой сюжет об Элиасе Фрейссоне, который скончался позапрошлой ночью. Как вы, наверное, знаете, он много занимался благотворительностью здесь на севере, вот мы и решили поговорить с некоторыми его друзьями и знакомыми.
Женщина в дверях застыла от удивления и не могла вымолвить ни слова.
Я уже разговаривала с его партнерами Сваваром из Дальвика и Паулем Рейниссоном, он живет тут, в городе, продолжила Исрун. Думаю, что Логи тоже не откажется сказать несколько слов о покойном друге. Ведь так?
А конечно, почему бы нет, ответила она, явно неуверенная в этом.
Он дома?
Нет На работе. Но думаю, скоро придет, пробормотала женщина.
Отлично. Можно, я его подожду? Оператор уже едет, мы с ним условились здесь встретиться. Затем протянула руку и снова представилась: Меня зовут Исрун.
Простите. Мое имя Мона. Хозяйка сделала попытку улыбнуться и пожала Исрун руку. Проходите,
пожалуйста.
Спасибо.
Исрун не заставила приглашать себя дважды. Она прошла вслед за хозяйкой в просторную кухню, где на столе рядом с открытой газетой стоял стакан молока.
Присаживайтесь. Хотите что-нибудь выпить? Кофе, к сожалению, предложить не могу; мне пока пить его не полагается, и в доме его не держу. Она положила ладонь на живот.
Стакан молока было бы неплохо.
Исрун тут же вспомнила Катрин из Ландэйяра и молоко, которым та ее угощала. День, который ей хотелось бы забыть.
А какой у вас срок?
Около пяти месяцев.
Мона принесла пакет молока и стакан для Исрун, села за стол напротив нее. Та рассматривала кухню. Сверкающие белые шкафы, столешницы из черного камня. Обеденный стол черный, а стулья белые. На стенах висели черно-белые фотографии. Грязная посуда в мойке, всех цветов радуги, резко контрастировала со стильным интерьером. Почти вся кухонная утварь спрятана в шкафах. Только несколько белых чашек на полке над роскошной кофе-машиной.
Поздравляю.
Мона кивнула и слабо улыбнулась вместо ответа.
У вас с Логи много детей?
С кем С Логи? Повысив голос, она решительно (даже слишком, как показалось Игрун) добавила: Нет, это ребенок Йокуля.
Йокуля?
Да. Логи живет здесь на верхнем этаже. Я жена Йокуля, его брата.
Простите, растерялась Исрун, я не знала. Нужно было подготовиться получше. Она улыбнулась, пытаясь разрядить атмосферу. Так это ваш первый ребенок с Йокулем?
Да. Ответ был краток и ясен.
Ну, некоторые затягивают с рождением детей, у других их вообще нет как у меня, например.
Мона молчала и смотрела в стакан молока.
Когда молчание стало угнетающим, Исрун спросила:
А Йокуль, он тоже работал с Элиасом?
Нет, конечно нет. Он работает в Сберегательном банке, ответила Мона.
Вы оба местные?
Да.
Большие патриоты маленького города, как я погляжу.
Исрун посмотрела в сторону черно-белых фотографий на стенах, везде, похоже, был снят Сиглуфьордюр, пейзажи или сцены из прошлой городской жизни.
Почему бы и нет. И где носит этого оператора? нетерпеливо произнесла она. Может, мне позвонить Логи? А то он, бывает, задерживается.
Не спешите.
Исрун хотела получить побольше сведений об Элиасе; о том, что он снимал комнату у Логи, она уже знала от Норы.
А чем вы занимаетесь здесь, в городе?
Работаю в администрации. Сейчас в декретном отпуске, доктор посоветовал. Беременность проходит нелегко. Она вздохнула.
Так бывает. Вы, наверное, в предвкушении, осталось недолго.
Да, недолго, мрачно подтвердила Мона.
Вы хорошо знали Элиаса?
Нет, почти совсем не знала, сказала она.
Но он ведь жил здесь одно время?
Она замялась:
Да, это так, наверху у Логи. Снимал там комнату. Съехал в начале года. Показывался редко.
Вероятно, у него уходило много времени на благотворительные дела, с готовностью вставила Исрун, чтобы поддержать легенду о цели своего визита.
Мона хмыкнула. В филантропию Элиаса она явно не верила. Сделав несколько глотков молока, принялась листать газету, словно давая понять, что обсуждать дела Элиаса больше не собирается. Вид у нее был хмурый. Будто в ее дом еще не пришло лето. Несмотря на теплый день, вид из окна и в самом деле был не особенно летний, такой легко могла быть и осень.
Должно быть, тяжело, когда убивают кого-то знакомого? Исрун и не думала уходить.
Да, почти прошептала Мона, тяжело.
Страшно, сказала Исрун.
Мона подняла глаза:
Очень. Она немного расслабилась. Очень страшно, повторила она, по большей части для самой себя.
Мне тоже было бы не по себе. Совсем недавно он жил здесь у вас, а теперь теперь по какой-то причине его убили. Непостижимо. Неподходящая, однако, тема обсуждения для беременной женщины, сказала Исрун, смутившись; раньше с ней такого не бывало.
Мона слабо улыбнулась:
Вот и храбришься, стараешься не думать об этом, гнать от себя все эти ужасы об убийстве, которые рассказывают в новостях.
Да, судя по новостям, там произошло что-то действительно ужасное. И скорее всего, так оно и было. По крайней мере, мой отдел всегда передает только проверенную информацию. Исрун улыбнулась.