Здравствуйте. Я Палли.
Исрун, представилась она, решив быть начеку.
Вы не могли бы сюда спуститься? И я тогда продолжу работать. За простои мне не платят.
А чем вы занимаетесь?
Монтирую новую проводку в этом доме. Один пожилой человек выкупил его у хозяев заброшенного хутора. Собирается жить здесь летом. Не он первый, не он последний. Сиглуфьордюр постепенно превращается в дачное место.
Неудивительно, место ведь красивое, сказала она, только чтобы что-то сказать.
Он засмеялся:
Такими заявлениями у меня вы очков не заработаете. Затем добавил: Спускайтесь, мне нужно вернуться к работе. И снова скрылся.
Чтобы попасть в подвал, ей пришлось нагнуть голову. Потолок был такой низкий, что она с трудом смогла выпрямиться.
Не очень гуманные у вас здесь условия, заметила Исрун.
Ну, бывало и похуже. Он беззаботно улыбнулся.
Подвал был разделен на три помещения. Там, где они стояли, в среднем помещении, находились различные инструменты и приспособления, в том числе ржавые секаторы, старая газонокосилка, тачка и несколько каменных плиток. В маленькой комнатке справа Исрун увидела пустые банки разных форм и размеров. Однако ее внимание особенно привлекли молочные бутылки, заполнившие одну из полок, такие бутылки она никогда раньше не видела, ей только о них рассказывали; сколько она себя помнила, в ходу были картонные пакеты.
Было бы неплохо такую иметь. Она указала на пустые бутылки. Красивая ваза для цветов.
Она рассчитывала, что он просто возьмет и подарит ей одну бутылку, однако получила совсем другой ответ:
Вы наверняка сможете купить такую бутылку в каком-нибудь антикварном магазине на юге.
А что там? Она указала налево, чтобы сменить тему разговора.
Сейчас там какие-то вещи, а в прошлом был хлев.
Хлев? с изумлением переспросила она.
Да, насколько я понимаю, хозяева держали в подвале корову. Получили разрешение, когда на хуторе разразилась эпидемия скарлатины,
хотели производить собственное молоко для своих детей. Это было давно.
Дом с историей.
Можно и так сказать.
А вы ведь дипломированный электрик?
Да. В последнее время работал в тоннеле вместе с Элли и приятелями.
Так что сейчас безработный? резко бросила она.
Вам так кажется? Он снова вернулся к электропроводке. В некотором смысле, конечно, так оно и есть. Убийство всех взбудоражило. Но я уже встречался с прорабом, он хочет и дальше с нами работать: со мной, Логи и Сваваром, продолжил Пауль.
Однако сейчас вы работаете здесь.
Да, но это случайный заказ, просто подвернулся. Он оглянулся и посмотрел ей в глаза. Кроме того, есть проблема. Никак не связаться со Сваваром. Он был ближе всех связан с Элли, и прораб хочет удостовериться, что тот останется, если мы продолжим, озабоченно произнес он. Логи сейчас старается поддерживать нашу работу на плаву, взял все на себя.
Говорите, нельзя связаться со Сваваром? Она едва удержалась от соблазна похвастаться, что встречалась с ним накануне вечером.
Нет. Он не отвечает на звонки. Я сегодня думаю съездить к нему в Дальвик. Конечно, они были хорошими друзьями, и я дал ему небольшую передышку, но время вышло. Вот уж не думал, что он примет это так близко к сердцу. Однако мы не можем потерять эту работу. Они мгновенно наймут других подрядчиков, если мы застопоримся. Безработица повсюду, и вы знаете об этом, как никто другой, нам ведь исправно рассказывают об экономическом кризисе в новостях по телевизору. Хмыкнув, он вернулся к работе.
По телефону вы сказали, что вам нечего скрывать.
Он быстро оторвал взгляд от проводов и удивленно посмотрел на нее. С прежней улыбкой.
Да, сказал.
Что вы имели в виду? У Элиаса было что скрывать?
Судя по вашему тону, вы и сами знаете ответ.
У меня есть определенные подозрения на этот счет.
Пауль замолчал, снова погрузившись в работу.
Мне хочется узнать о нем как можно больше, сказала она после короткого молчания, жалея, что не может ни как следует распрямиться, ни сесть, рядом не было ни одного стула. В каких махинациях он участвовал? Вы знали, что он был ну, скажем склонен к насилию?
Вы задаете слишком много вопросов. Думаете, я стану распинаться перед какой-то репортершей из Рейкьявика? Разве это имеет отношение к делу?
Возможно, имеет, ответила она решительно.
Я по меньшей мере рад, что не нахожусь под подозрением. И никаких вопросов о том, где я был, когда его убили! воскликнул он с иронией в голосе.
Ну и где вы были? спросила она, чтобы ему потрафить.
В Рейкьявике, тусовался. Вам, журналистам, наверное, это неинтересно. Вы ведь гоняетесь за сенсациями.
Я, по крайней мере, действительно не хожу на тусовки, призналась она и тут же сказала: Вы его убили? Попыталась выбить из колеи. Не получилось.
Нет. И понятия не имею, кто это сделал. Элиас был никчемным человеком. Только между нами. У этого типа не было ни капли совести.
Можете привести какой-нибудь пример?
Не хотел бы этого делать, произнес он и обернулся, по-прежнему улыбаясь.
Человек, который всегда выходил сухим из воды, в любой ситуации. Исключительно с улыбкой.
У Норы была привычка посещать парикмахерскую каждые два месяца. Она пользовалась услугами маленького салона в Сиглуфьордюре. Салон это, конечно, громко сказано: одно кресло в доме у женщины, которая вышла на пенсию и стала стричь горожан по мере необходимости. Работала по договоренности. Последний раз Нора была там только месяц назад, но утром позвонила и записалась на вторую половину дня. Ведь в любую минуту могла появиться корреспондентка с оператором, а она хотела хорошо выглядеть на экране.