А вот задняя дверь была открыта и раскачивалась от порывов ветра. Выглянув на крыльцо, Роберт тут же захлопнул ее: одного быстрого взгляда на улицу было достаточно, чтобы потом не упрекать себя в том, что он этого не сделал. Однако, даже если бы за порогом стоял целый полк солдат, он бы их не разглядел такая была темнота.
Под стук собственного сердца, которое колотилось все сильнее, он переходил из одной комнаты в другую, но непрошеных гостей не обнаружил. Слава богу, хоть Кьяртана нет дома!
И тут Роберт увидел то, что лишило его сна на остаток ночи.
Он бросился обратно через гостиную к спальне, ужаснувшись внезапной мысли, что, пока он бродит по дому, что-то могло произойти с Сюнной. Почти не дыша, Роберт проскользнул
в спальню.
Сюнна сидела на краю кровати, натягивая на себя футболку. Она улыбнулась ему, но в глазах ее была тревога.
Все в порядке, дорогая, сказал Роберт слегка дрожащим голосом, надеясь, что Сюнна этого не заметит. Просто я вчера выносил мусор, а когда зашел обратно в дом, недостаточно плотно захлопнул заднюю дверь, и она осталась незапертой, солгал он. Ты ведь знаешь, там, бывает, такой ветрище поднимется. Не вставай я принесу тебе что-нибудь выпить.
Не теряя времени, Роберт ретировался из спальни, плотно прикрыв за собой дверь, и, пользуясь возможностью, быстрее избавился от того, что его так поразило.
Он надеялся, что принял верное решение, ничего не рассказав Сюнне о мокрых следах, оставленных на полу незваным гостем, который вошел в дом из-под проливного дождя. И хуже всего было то, что следы эти были не только у задней двери, они тянулись до самой спальни.
Мужчина, представившийся Хьединном, позвонил Ари незадолго до Рождества, когда оперативный дежурный находился в отпуске в Рейкьявике. Просьба мужчины состояла в том, чтобы Ари, если ему позволит время, разобрался с одним старым делом о гибели молодой женщины. Ари пообещал, что по возможности займется им, однако вплоть до сегодняшнего вечера руки у него до этого не доходили. Он попросил Хьединна зайти в участок естественно, предварительно удостоверившись, что в последние несколько дней тот не выходил из дома и, соответственно, не мог заразиться. Сам Хьединн отнесся к такому приглашению с определенной опаской: стоит ли ему встречаться с Ари в нынешних обстоятельствах? Однако в конце концов он решил не упускать такой возможности.
Инфекция стала распространяться среди горожан два дня назад по милости путешественника-экстремала из Франции. Сначала он прокатился в Африку, а оттуда направился прямиком в Гренландию, где арендовал самолет, чтобы по-быстрому слетать в Исландию с целью посетить расположенный в Сиглуфьордюре знаменитый Музей селедки. Приземлиться ему разрешили на крошечном аэродроме городка. В Сиглуфьордюре он собирался провести не более суток, но прямо в день прилета путешественник почувствовал резкое недомогание. Все указывало на то, что у него тяжелая форма гриппа, сопровождаемая высокой температурой; его состояние стремительно ухудшалось, и на следующий день мужчина скончался. Опасаясь того, что дело здесь не в банальном гриппе, а в чем-то гораздо более коварном, местные власти связались со специалистом по инфекционным заболеваниям из Рейкьявика. Тот пришел к выводу, что речь идет о геморрагической лихорадке, которую француз, видимо, подхватил в Африке и до поры до времени переносил бессимптомно. Заболевание считалось крайне заразным, так что горемыка, вполне возможно, успел передать его не одному человеку, до того как течение болезни у него самого не приняло крайние формы.
Полицию Сиглуфьордюра уведомили, что эпидемиолог провел встречу в Департаменте общественной безопасности и что в известность о ситуации были поставлены Комитет общественной безопасности Северной Исландии, а также соответствующие надзорные органы за границей. Анализ образца тканей покойного подтвердил, что причиной смерти послужила чрезвычайно опасная вирусная инфекция, и теперь все находились в полном недоумении, что с этими неутешительными выводами делать.
Спустя короткое время после кончины путешественника было принято нетривиальное решение закрыть весь городок на карантин. Соответствующие структуры не пожалели усилий, чтобы установить тех, с кем носитель вируса вступал в контакт, и тщательно продезинфицировать все те места, что он посетил.
Вскоре поползли слухи, что медсестра, дежурившая в ту ночь, тоже заболела. За состоянием женщины пристально наблюдали, а когда в течение дня симптомы ее болезни стали более явными, то поместили в изолятор. А потом связались с теми, кто имел с ней дело, и процедуру обеззараживания пришлось повторить.
На этом, однако, все успокоилось. Медсестра по-прежнему находилась в больнице Сиглуфьордюра, но в случае ухудшения состояния ее планировали перевезти в отделение интенсивной терапии в Рейкьявик. Согласно указаниям полиции, город следовало закрыть на карантин по крайней мере еще на несколько дней.
Жители Сиглуфьордюра пребывали, естественно, в состоянии, близком к панике, которая подогревалась широким освещением происходящего в прессе, а политики и участники