Господи, как долго она молчит! Лешка, наверное, думает, что она испугалась его обвинений во лжи и судорожно сочиняет какие-то оправдания. Слишком много времени прошло после его последней фразы, теперь что бы она ни сказала все покажется ему надуманным, фальшивым. Враньем, одним словом. К тому же наспех состряпанным. «А может, не нужно прерывать паузу? подумала Настя трусливо. Леша обиделся, теперь будет молчать по крайней мере до утра. Что, собственно говоря, и требовалось. И пусть думает, что хочет. Я-то точно знаю, что ни в чем перед ним не провинилась и никакого нового мужика не завела, так что оправдываться мне не в чем. Разве я смогу объяснить ему, что со мной происходит? Разве смогу рассказать, на сколько десятков лет постарела, пока жила с мыслью, что мой отчим преступник? Но, если не рассказать ему обо всем, что произошло, пока он был в Штатах, он никогда не сможет понять, почему мне так хочется тишины и одиночества. Кто это написал: Тишины хочу, тишины Нервы, что ли, обожжены? Кажется, Евтушенко. У меня внутри все сгорело. Все силы ушли на то, чтобы смириться с предательством отчима и не умереть от ужаса, боли и горя. А унижение, которое я перенесла, умоляя Заточного взять меня к себе на работу? Больше меня уже ни на что не хватает. А Лешка, глупый, думает про каких-то чужих мужиков»
Она вскочила и крепко обняла мужа, прижавшись щекой к его спине.
Осторожно, у меня острый нож, недовольно произнес Алексей. Я порежусь, если ты будешь меня толкать.
Леш, ты лучше всех на свете! искренне сказала Настя. Без тебя я бы ни одно преступление не раскрыла.
Да ну?
Чистяков обернулся и посмотрел на нее, скептически приподняв брови.
Что за очередная выдумка? Пытаешься ускользнуть от разговора?
Никогда. Я тебя обожаю.
Она чмокнула его в щеку и ушла в комнату, где стоял телефон. Она вспомнила, кому принадлежал телефонный номер, который продиктовал ей Борис Михайлович Готовчиц.
ГЛАВА 3
Значит, ты по-прежнему в сыскном агентстве?
В охранном, поправил Захаров. Именно поэтому мне и пришлось отказать милейшей Юлии Николаевне. Я объяснил ей, что могу только организовать личную круглосуточную охрану ее мужа либо охрану квартиры, а слежкой мы не занимаемся, это не наш профиль.
Она говорила тебе, почему хочет следить за собственным супругом? поинтересовалась Настя.
Нет. Она с ходу начала выяснять, можем ли мы установить постоянное наблюдение за ним и его связями, а я точно так же с ходу ее прервал и посоветовал обратиться в другую фирму. Дал ей несколько телефонов и сказал, что если ее эти фирмы не устроят, могу помочь подыскать другие варианты. Вот, собственно, и все.
А зачем ты ей вчера звонил?
Хотел предложить услуги своего приятеля. Мы с ним когда-то вместе в отделении работали, потом потеряли друг друга из виду, а на днях он вдруг объявился, и оказалось, что он открыл агентство, как раз и специализирующееся на слежке за неверными супругами. Только-только начал, и ему нужна клиентура. Вот я и подумал, что если Юлия Николаевна еще никого не нашла, то я их солью в сыщицком экстазе. Слушай, а когда ее убили-то?
Позавчера. Дим, будь другом, принеси мне еще кофе, попросила Настя, а то я никак не проснусь.
Ничего
себе! Захаров присвистнул и посмотрел на часы. Время половина одиннадцатого.
Ой, Дима, для меня это все равно что пять утра. Я до трех часов дня вообще не человек, а полусонная особь непонятного пола. Зато после часа ночи самая жизнь начинается. Надо спать, а голова пашет как заведенная, мысли всякие рождаются, придумки придумываются, даже что-то вроде охотничьего азарта во мне просыпается.
Ну, положим, я и так знаю, что именно в тебе иногда просыпается в пять утра, весело подмигнул он, вставая, чтобы принести Насте еще одну чашку кофе.
Они сидели в тихом уютном китайском кафе на Красной Пресне. В этот час Настя и Дмитрий Захаров были здесь единственными посетителями, остальные пять столиков пустовали, и стулья вокруг них отчего-то казались сиротливыми. Зато и оглушительной музыки, типичной для таких заведений, не было, и это радовало Настю больше всего.
Пей, кофеманка, Дима поставил перед ней уже третью за время их разговора чашку кофе и уселся напротив.
Настя не спеша размешала сахар, отложила ложечку и погладила Захарова по руке.
Димочка, я не люблю прозрачных намеков на свое нецеломудренное прошлое, поэтому давай договоримся раз и навсегда: этого не было. И это не предмет для обсуждений. Хорошо?
Как это не было, когда было, и я это прекрасно помню, рассмеялся он, накрывая Настину ладонь другой рукой.
Это было не со мной. Я прошу тебя, Дима Пожалуйста. Ты просто подловил момент, когда меня можно было затащить в постель.
Я не понимаю, очень серьезно сказал Захаров. Тебе что, неприятно об этом вспоминать? Ты стыдишься того, что произошло? Жалеешь об этом?
Не жалею и не стыжусь. Это было прекрасно. Но именно было. БЫЛО. И больше не будет. Поэтому нет смысла вообще говорить об этом.
Забавная ты, Настюха, усмехнулся он. По-прежнему не замужем?
Увы, она шутливо вздохнула и отняла руку. Сломалась. В мае будет два года, как я стала замужней дамой.