Николай Второй: Перезапуск истории
Глава 1 - Неожиданное пробуждение
В дверь постучали.
- Ваше Величество? Всё в порядке?
Я замер. Сердце подпрыгнуло в горло. Голос был живой, мужской, в нём звучало уважение и тревога.
- Д-да - выдавил я, сам не узнавая свой голос. Он звучал иначе ниже, твёрже, с акцентном, который не спутаешь ни с каким современным.
- Позволите войти? Завтрак подан, и министры уже ждут аудиенции, - продолжил голос.
Я машинально ответил:
- Минуту. Я переоденусь.
Шаги отдалились.
Я вновь подошёл к зеркалу. Лёгкий страх сменился осознанием: это не сон. Я здесь. Я Николай ll. Я в его теле. И, чёрт возьми, если это правда то у меня есть шанс.
Шанс изменить историю.
Шанс не допустить катастрофы 1917 года. Шанс сделать Россию великой.
Я глубоко вдохнул и посмотрел на своё новое лицо.
- Ну что, Николай Александрович, - пробормотал я. Давай-ка попробуем сыграть эту партию заново. На моих правилах.
Я шагнул к окну. За плотными шторами открылась величественная панорама: с одной стороны дворцовый сад, укутанный утренним туманом. Карета у парадного крыльца, гвардейцы в мундировке. Санкт-Петербург точнее, Петроград. До боли знакомый по фотографиям и фильмам, но сейчас живой и настоящий. В голове всплыли даты. Какой сейчас год? Неужели перед самой войной? Я бросился к письменному столу. Аккуратно разложенные документы, газеты Я дрожащими руками развернул одну из них. Петербургский листок, дата вверху: 3 июня 1914 года. Моё сердце замерло. Остался месяц с небольшим до Сараевского убийства до начала Первой мировой войны. Вот оно. Судьбоносное пересечение времён. Всё ещё можно изменить.
Я медленно опустился в кресло. Мозг работал на пределе. Это был не просто шанс. Это было испытание. Меня не просто забросило в тело императора это был вызов, дано испытание огромной ответственности. Мало выжить надо сыграть роль. Причём идеально. Я закрыл глаза, вспоминая школьный курс истории, книги, научные труды, которые читал ради сюжета той самой книги. Я знал, кто предаст. Знал, где рухнет фронт. Знал, какие решения добьют экономику. Я знал, что впереди кровь, голод, распад. И знал, как этого избежать. Но для начала мне нужно было понять кто вокруг меня сейчас. Кто из придворных мне верен? Кто сомневается? Где Распутин? Кто командует армией? Где Ленин? Где Столыпин? Чёрт, жив ли ещё Столыпин?
Я бросился к звонку и потянул за шнур.
Появился камердинер высокий, молчаливый, с лицом, не выражающим ничего, кроме почтительности.
- Николай Дмитриевич, - вспомнил я имя старшего слуги из мемуаров. Принесите, пожалуйста, свежие доклады министра внутренних дел и начальника штаба. И скажите, кто сегодня дежурный адъютант?
Он на мгновение удивился, но склонился в низком поклоне.
- Разумеется, Ваше Величество.
Когда он вышел, я почувствовал, как внутри меня вспыхнул огонь. Не страх, не паника. Воля. Это больше не была чужая история. Это была моя война, моя страна, моя жизнь. И я сделаю всё, чтобы Россия встала с колен. Не допущу революции. Не позволю продать империю за
лозунги и пули.
Я встал.
- Россия, держись. У нас впереди тяжёлый путь. Но ты больше не одна.
Дверь за мной закрылась, и я остался в тишине. Но ненадолго.
Скоро в коридоре послышались лёгкие шаги. Женские. Я уже знал, кто это. Когда дверь тихо приоткрылась, в комнату заглянула Александра Фёдоровна императрица, супруга Николая. На ней был утренний халат, волосы небрежно собраны, но взгляд острый, изучающий. Я знал из истории, что она была женщиной непростой: гордая, замкнутая, религиозная, но в то же время ранимая и безмерно преданная мужу.
- Николай - тихо сказала она и вошла. Ты всё утро не выходишь. Всё в порядке?
Я застыл. Это был первый настоящий тест. Надо было говорить и вести себя так, будто я действительно её муж. Но как говорить с женщиной, которую ты никогда не любил, но она тебя боготворит?
- Прости, душа моя, - медленно произнёс я, стараясь подстроиться под интонации. Просто плохой сон.
Она подошла ближе и положила ладонь мне на щёку.
- Ты сегодня какой-то другой. Бледный. Уставший. Тебя мучают предчувствия?
Я поймал её взгляд и вдруг ощутил странную жалость. Не к ней как к супруге, а к женщине, которая не знала, как трагично закончится её судьба. Кто, по сути, потеряет всё. Женщине, ставшей символом распада, а ведь она просто хотела любви, порядка, и верила в старый мир.
- Всё будет хорошо, - сказал я, твёрдо. Просто теперь я кое-что понял. Время больше не будет течь мимо нас. Я больше не позволю ошибкам управлять Россией.
Её брови приподнялись.
- Ты говоришь, как пророк. Возможно, так и надо.
Она улыбнулась едва заметно.
- Тогда позавтракай, мой царь-пророк. А потом тебе предстоит целый день заседаний. В первую очередь с Горемыкиным.
Ах, да Иван Логгинович Горемыкин, министр. Старовер, осторожный, почти безвольный. Удерживает систему на плаву, но сам ничего не предлагает. Надо будет подумать, как его заменить. Мне нужны союзники, а не статисты.
Я встал и слегка коснулся её руки.
- Спасибо, Александра. Ты моё зеркало и опора.
Она посмотрела на меня долго, потом кивнула и вышла. А я сел обратно в кресло и прошептал: